Глазарий языка

ГОВЯДИНА НА ВЫСОКОМ УРОВНЕ

Вопрос о том, почему мясо коров называется говядиной (как будто нарушая понятную модель: свинья — свинина, баран — баранина, осетр — осетрина и т. д.), недавно прозвучал неожиданно громко, так что я, отложив заметки о менее актуальных русских словах, решил немедленно на него ответить.

В словаре современного литературного языка «говядина», действительно, смотрится изолированно. Однако еще в XIX веке (подсказывает Большой академический словарь русского языка) в архаизирующей речи могло употребляться слово «говядо», значившее ‘крупный рогатый скот’.

Оба слова — и «говядо», и «говядина» — находим в древнерусских памятниках (например, в Ипатьевской летописи: «И даста ему пшенице много, и меду и говяд и овец доволе»), оба они относятся к общеславянской лексике: ср. болг. говедо, чеш. hovado и, с другой стороны, сербохорв. гòведина, ст.-чеш. hovędina, н.-луж. goweźina и др. Наряду с названием мяса коров в древнерусском имелось и название профессии — пастуха, пасущего крупный рогатый скот, — образованное от той же основы: «говядарь» или «говядопасец»: «И Ром и Ромил житие иместа с пастырми и говедари».

Прасл. * govędo содержит корень *gov-, в другой ступени чередования — *gu-: с ним, если верна наиболее распространенная этимология, образован композит *gumьno, откуда рус. гумно ‘площадка для молотьбы; сарай для сжатого хлеба’. Второй корень в нем — *mę- (*mę-ti > мять); в таком случае, «гумно» первоначально должно было значить «место, где мнут (молотят) хлеб, вытаптывая его с помощью крупного рогатого скота» (см. Этимологический словарь славянских языков, выпуск 7).

Еще больше родственных «говядине» слов, известных носителю русского языка, можно обнаружить, если обратиться к индоевропейским соответствиям (достаточно многочисленным и надежным), образованным от и.-е. корня *guou-, с начальным лабиовелярным, отражением которого были в разных языках заднеязычный (санскр. gav- / go-, авест. gāuš, нем. Kuh, англ. cow) и губной (греч. bous, лат. bos, др.-ирл. bó).

В Индии, еще в ведийской религии, корова почиталась священным животным: среди имен Кришны, который, согласно преданию, в детстве пас коров, известны Говинда (go-vinda) и Гопала (go-pāla), оба значащие «защитник коров».

Из греческой «коровьей» лексики на слуху у нас прежде всего «буколики», букв. «пастушеские песни»: греч. boukolikai (aoidai) < bou-kolos пастух; то, что это «коровий пастух», подчеркивает наличие в греческом образованного с тем же вторым компонентом ai-polos ‘козопас’ (kol- и pol- < и.-е. kuel(H)- ‘вращать(ся), направлять(ся)’). Кроме того, можно вспомнить «бычьеголового» коня Александра Македонского — Буцефала (греч. bous ‘бык’ + kephalē ‘голова’), гомеровские «стотельчие жертвы» — гекатомбы (греч. ekaton ‘сто’ + и.-е. *guou- / guu- в нулевой ступени), а также способ письма с переменным направлением, напоминающий траекторию движения волов на пашне, — бустрофедон (греч. boustrophēdon < bous ‘бык’ + strophē ‘поворот’).

Впрочем, не только искусные письмена, но и самые простые и натуральные явления могут порой впечатлить обывателя и подвигнуть его к словотворчеству. Столь сильно, например, впечатление от коровьей лепешки, что поистине трудно не счесть ее совершенным образцом такого рода природного продукта и затем без разбору называть его «г...ом» (прасл. *gov-ьno, то есть ‘коровье, бычье’, согласно одной из версий).

P.S. А что же с «коровой»? — спросит читатель. Ее история не менее интересна и уж точно заслуживает отдельного очерка.

Михаил Сергеев,

специально для Глазария языка

Обсудить с @UchenyjBot