я просто текст

В 2017 году на русский наконец перевели «Могилу Ленина» — этапную книгу журналиста Дэвида Ремника, после которой он получил Пулитцеровскую премию, а через несколько лет и стал главным редактором «Нью-Йоркера» (где теперь пишет великие и не очень тексты). Спасибо Перестройке и развалу Союза: счастлив, кто посетил сей мир в его минуты роковые; еще счастливее тот, кому пришлось о них писать статьи для The Washington Post, московским корреспондентом которого Ремник работал с 1988-го по 1992-й. Он, собственно, в книжке и сопутствующих материалах об этом счастье пишет — и дело не только в том, что мир радикально менялся на глазах, но и в том, что советские люди и официальные люди не вполне понимали правила, по которым этот мир существует; например, активно общались с журналистами без всяких оговорок и уловок.

«Могила Ленина» как раз и представляет хроники советских будней Ремника — перестройка, гласность, съезд народных депутатов, путч, распад СССР; Сахаров, Нина Андреева, Ельцин, Горбачев, провинциальные активисты и черносотенцы. Это, конечно, очень черно-белая книга — Ремника интересуют самые крайние проявления и без того радикализировавшейся реальности: от сталинистов до правозащитников без всякой middle ground, поэтому собственно позднесоветский политический процесс здесь нередко выглядит как борьба праведников со злодеями, обставленная соответствующей высокопарной риторикой и кошмарным бытоописанием с мусором, валяющимся на улицах, и прочими приметами упадка. С другой стороны, не стоит забывать, что книга писалась в 1993 году, когда многозначность эпохи и многогранность ее последствий еще была не столь очевидной — и для западного читателя, которому эти оттенки различать не так уж интересно. Кроме того, Ремнику уж точно не откажешь в чутье на людей: он, конечно, канонизирует Сахарова, но на того же Ельцина уже смотрит вполне прагматически и скептически; еще скептичнее — на деятелей вроде Михаила Леонтьева и Артема Боровика, которые тоже тут появляются. Наконец, автор чрезвычайно активно стремится понять другую сторону — дежурит под дверью 90-летнего Кагановича, встречается с Ниной Андреевой и с Гейдаром Алиевым, вообще показывает галерею не только советских, но и сугубо советских персонажей. Да, здесь нет «обычных» людей и их переживаний происходящего — но такой уж жанр; про обычных можно почитать у Юрчака.