Коротышки

​Не замечаешь как бежит время. Только недавно грел пузо на жёлтом речном берегу под золотыми лучами яркого солнца, как уже за окном со старого клёна облетают последние листья и редкие снежинки срываются с серого неба. Читать Кафку или Достоевского в такую мрачную погоду сродни самоубийству. Поэтому лучше прочтём Михаила Пришвина, который хоть и не черпал вдохновение в людских пороках и страстях, но менее проникновенным не был.

Поздняя осень

Осень длится, как узкий путь с крутыми заворотами. То мороз, то дождь, и вдруг снег, как зимой, метель белая с воем, и опять солнце, опять тепло и зеленеет. Вдали, в самом конце, берёзка стоит с золотыми листиками: как обмёрзла, так и осталась, и больше уже ветер с неё не может сорвать последних листов, — всё, что можно было, сорвал.

Самая поздняя осень — это когда от морозов рябина сморщится и станет, как говорят, «сладкой». В это время самая поздняя осень до того сходится близко с самой ранней весной, что по себе только и узнаёшь отличие дня осеннего и весеннего — осенью думается: «Вот переживу эту зиму и ещё одной весне обрадуюсь».

Тогда думаешь, что и всё так в жизни непременно должно быть: надо поморить себя, натрудить, и после того можно и радоваться чему-нибудь. Вспомнилась басня «Стрекоза и муравей» и суровая речь муравья: «Ты всё пела — это дело, так поди же попляши». А ранней весной точно в такой же день ждёшь радости без всяких заслуг; придёт весна, ты оживёшь в ней и полетишь, как стрекоза, вовсе не раздумывая о муравье.