ПРОСТАКОВ

В этот день ровно 10 лет назад я покинул стены Бутырского централа. После приговора и утверждения вердикта в Мосгорсуде меня так и не успели отправить на этап - я получил редкую для зэка возможность кайфануть, выйдя на свободу из СИЗО, а не из ворот колонии. Сразу вдохнуть город, окунуться в шум людей и машин на Новослободской. Приветствия толпы в дворике возле выхода из Бутырки, непривычное для взгляда зеленое стекло бутылки шампанского, непривычный на ощупь мягкий металл банки с газировкой. В тюрьме ты отвыкаешь от многих визуальных и тактильных ощущений, и потом некоторое время способен ловить кайф от самых разных мелочей.

Но самым кайфовым, конечно, было видеть людей, встречавших меня. Кирилл Ананьев, один из лучших партийных бригадиров. Позднее сойдет с ума по линии ватничества, свяжется с вагнеровцами и погибнет в Сирии, в провинции Дейр эз-Зор под американскими бомбами. Активист, готовивший острые акции против Путина, отдаст жизнь, воюя за путинского повара Пригожина. Такая судьба, так Норны сплели ее нити, посмеялись горько. Леха Макаров, отважнейший. Потом вынужден будет эмигрировать из-за угрозы ареста спецслужбами. Сперва в Украину - свяжется там с движением украинских национал-революционеров и будет сидеть в украинской тюрьме, его посадит туда режим Януковича. Потом будет эвакуирован международными правозащитниками в Швецию. Лена Боровская (Dead Head), моя жена и боевая подруга, глава партийной разведки ныне запрещенной НБП, архитектор самых ярких акций прямого действия. У нее тоже тюрьма была за плечами. Какой же все-таки штучный, уникальный народ. В тот день, 14 августа 2008-го года нам казалось, что впереди только наступление, только победы. Но жизнь поправила нас. Впереди были не только победы. Жизнь показала, что тюрьма – далеко не самое тяжелое испытание. Но мы – те кто остался жив, и те кто не предал, не сошел с ума вслед за стариком Лимоновым - мы продолжаем бороться. Не знаю как вам, а мне, когда я в юности пришел в оппозицию, никто не обещал, что будет легко и приятно.