Προτο Τρανκοβ

Репрессии — это ведь не только арест и лагерь. Поднялась волна интернет-возмущения, позвонили из HR (или из совета директоров), попросили уйти по собственному.

Это ведь тоже репрессии — человек сидел себе программировал игры, выступил в интернете на видео в рубашке с мультяшными женщинами. Потом сидел, размазывал сопли перед камерой, на весь мир каялся. «Не так оделся». Это ситуация маоистского Китая, где нельзя было на синий китель значок Председателя не так приколоть, потому что будут на партсобрании разбирать и будешь каяться перед товарищами.

Кто-то давным-давно с женщинами флиртовал не так, как сегодня принято. Всё, лишенец. Правила поменялись, тогда так можно было? Тогда было можно, а теперь нельзя, не при старом режиме.

Кто-то что-то в Твиттере ляпнул — раскопали, вытащили, трясут на всех углах. Всё, волчий билет. Враг нашего строя. В итоге все публично говорят только правильные слова, в которые сами не верят, или вообще помалкивают. Обсуждают только между собой, на кухне, с доверенными людьми. Потом доверенный человек с тобой поссорился, пошёл и рассказал что ты говорил, обличил. Не знал тогда, с каким врагом рядом сидел, но тут-то глаза открылись.

И тут же СМИ повестку подхватывают. Позор! Наказать!

Ну все в итоге ходят и оглядываюся. В таком-то мире и я в детстве успел пожить.

Ну и вот что, ну и вот скажу я это всё своему какому-нибудь американскому приятелю. Он мне что ответит? Правильно, «У тебя травма», «Ты всё пропускаешь через свой опыт, а это не одно и то же».

Ну и летите, голуби, себе на здоровье. Моё преимущество в том, что я знаю, как это будет, что это будет и я знаю, как в этом мире худо-бедно выживать. А вот мой американский приятель будет очень сильно удивлён.

Но, конечно, в идеале до такого было бы не доводить. Пусть и в отдельно взятой стране хотя бы.