Толстые люди в просторных футболках

Я сознательно слушать музыку и начал с Гребенщикова.

“Навигатор” - 1995 год.

До этого всё в тумане. Битлз там, переписанная кассета, где на одной стороне Металлика, а на другой - Депеш мод. При этом, я думал долгое время, что это такая одна но весьма разносторонняя группа. А тогда я пошел в ларек, купил альбом, сидел делал уроки, слушал все эти - “Я дома там, где херово”. Это был такой вызов, соразмерный мне. Без фанатизма, всё довольно тихо, но и уверенно, в то же время.

Помню, какой притягательностью обладали его слова даже на бумаге. Я читал какое-то интервью того же года, который был уж 23 года назад, и там был вопрос - “Вот вы свои альбомы слушаете”? - “После сведения слушаю раза четыре. А так-то, что ж я сумасшедший, сам себя слушать”? И сразу была понятная интонация, и спокойная но настойчивая серьезность.

Отец моего друга детства - известный и старый советский кинорежиссер - запрещал нам двенадцатилетним на даче слушать Гребенщикова. Там было о “подверг насилию королеву Анну” и “давайте все умрем”.

И вот слушать - это был бунт мне понятный. Безопасный, но стоящий и приносящий удовольствие.

Гребенщиков однажды точно заметил, вспоминая о Лу Риде, эпизод, когда тот у себя дома посреди леса подключил гитару и стал играть просто для себя слишком громко. Невыносимо для русского уха. “А мы выросли в условиях коммунальных кухонь, даже если квартира была отдельная. Нам эта громкость вообще недоступна”.

И вот на той громкости моих 15 лет, когда еще не видишь большого мира, “Аквариум” максимально близок и понятен.

А взять аккорд с большей силой атаки - это неделикатно. Неуместно в мире, где ты еще сам ходишь на цыпочках.

Я потом открыл для себя громкую музыку. И даже очень громкую музыку.

Но в тишине заснеженной и еще нетоптаной набережной я хотел бы поздравить Бориса с Днем рождения и поблагодарить его.