Холмогоров

В продолжение и развитие солженицынской темы, выложил на 100 книг свой огромный текст "Идеология Солженицына", часть которого даже еще не опубликована.

В этом тексте я объясняю генезис термин "образованщина", причины появления сборника "Из под глыб" и "Русофобии" Шафаревича,, мотивы всё более ожесточенной полемики Солженицына против Сахарова. А главное разъясняю вопрос, почему так получилось, что Солженицын мог с одинаковой легкостью натравливать СССР на Запад в "Письме вождям" и Запад на СССР в Речи перед профсоюзами, и почему в этом не было никакого внутреннего противоречия. И почему, формируя на Западе атмосферу нетерпимости к СССР и поддерживая ястребов Холодной войны, Солженицын тем самым долгосрочно служил России и сейчас его долгосрочная стратегема полностью восторжествовала.

Есть в этом исследовании и побочные не менее интересные темы, например история термина "полупросвещение" в 18-20 веках.

Это, конечно, чтение на пару вечеров, но это реально важное чтение. Такого о Солженицыне вы точно нигде больше не прочтете.

http://100knig.com/ideologiya-solzhenicyna/

В статье показывается, как начав полемику с русофобскими антинациональными тенденциями в мировоззрении советской интеллигенции, образованщины, Солженицын не ограничился «веховским» противопоставлением подлинного просвещения и мнимого полупросвещения, но и подверг решительной критике сами основы просвещенческой идеологии, лежавшей в основе как коммунистического, так и западно-либерального проектов. Целью солженицынской идеологической стратегии было не допустить смыкания, идеологической и политической конвергенции двух направлений просвещенчества и напротив — направить их ко взаимному ослаблению и уничтожению. Личные усилия Солженицына были направлены на торпедирование конвергенции и разрядки и увенчались, в итоге, блистательным успехом, — крах советской системы открыл дорогу к возвращению России на путь национальной идентичности и традиции, и превращению Москвы в форпост консервативных сил планеты, а Запад, в соответствии с солженицынскими же пророчествами, начал погружаться в свою версию коммунистического тоталитаризма, связанную с «культурным марксизмом». Поляризация традиционалистских, «просолженицынских», и либеральных сил на современном Западе всё более очевидна.

За десятилетие, прошедшее после смерти Солженицына, можно констатировать еще более определенное торжество его политического и философского видения. Россия не только оспорила советские административные границы, осмелившись бросить вызов западному миропорядку, не только начала воссоединение разрозненныех соотечественников. Россия оказалась в центре сопротивления всему просвещенческому проекту, глобальным центром тех сил, которые ориентированы не столько, быть может на прошлое, сколько на подъем на новую, следующую после Просвещения антропологическую ступень и не желающие признавать этой ступенью трансгендерный трансгуманизм.

После мнимого промежуточного поражения долгий “матч” Солженицына с Просвещением закончился решительной победой.

Сорвав “конвергенцию” ему удалось не допустить консолидации двух крыльев просвещенческого проекта и, тем самым, его окончательного утверждения.

Приданное Солженицыным Западу “ястребиное” ускорение привело, пусть даже против сознательного намерения самого писателя, не только к сокрушению коммунизма, но и к выталкиванию постсоветской России из западного континнума.

Гарвардская речь положила интеллектуальный предел модели просвещенческого универсализма и мифологии однолинейной “модернизации”.

А возбужденное Солженицыным же тяготение самой России к национальным началам, к религиозной и цивилизационной идентичности, установка на преемственность с исторической Россией, всё это позволило не только выстоять под западным напором, но и превратило Россию в точку антипросвещенческой консолидации.

Краткосрочно провалившаяся программа “Письма вождям”, в своей главной, принципиальной тенденции к исходу из “просвещенческого” мира – триумфально удалась.

В России 2018 года Солженицын, в целом, ощущал бы себя вооруженным и торжествующим пророком.