Глазарий языка

ТЫ ПЬЕШЬ, И ТЕБЯ ПЬЮТ

Как вы понимаете выражение «испитόе лицо»?

Вполне возможно, вы понимаете его примерно как ‘лицо со следами злоупотребления алкоголем’. По крайней мере, многие современные авторы, кажется, трактуют его именно так:

«плечистые охранницы со звериными челюстями, испитыми глазами, татуированными руками» (М. Елизаров), «у Толстяка багровое, испитое лицо старого клиента алкогольной тюрьмы» (А. Рубанов), «неопрятного вида продавщица с испитым лицом окинула хмурым похмельным взглядом непонятную форму» (А. Городницкий) и т. п.

Между тем правильное значение слова не имеет никакого отношения к выпивке, ср.:

«истощенный, изнуренный, худосочный» а не «опухший», «одутловатый»! — словарь под ред. Ушакова;

«изможденный, истощенный, изнуренный» — Малый академический словарь;

«изнуренный, худосочный» — словарь Ожегова и Шведовой.

Вот примеры употребления этого слова, свидетельствующие, что алкоголь здесь ни при чем:

«Этьен был мальчик лет пятнадцати, высокий, мясистый, с испитой физиономией, впалыми, посинелыми внизу глазами» (Л. Толстой);

«я увидал одну девочку, лет шести не более, всю в лохмотьях, грязную, босую, испитую и избитую» (Ф. Достоевский).

Редко, но встречается употребление этого слова и в контексте с положительной эмоциональной оценкой:

«Такая хрупко-испита́я

Рассветным кажешься ты днем,

Непостижимая, святая, —

Небес отмечена перстом».

(Н. Клюев)

«Нежное, испитое, небесно-красивое лицо Сергея…» (Н. Садур).

Впрочем, слово «испитой» как не просто «измученный», а как «измученный алкоголем» стали понимать уже давно — в полном соответствии с довлатовским тезисом «Другим водяра – праздник, а для меня — суровые будни».

И. И. Огиенко, например, в своем словаре речевых ошибок предупреждал уже в 1911 году: «Испитой — измученный, а не спившийся».

М. И. Михельсон примерно в те же годы действовал тоньше: неправильное значение преподносил как мотивировку иносказания — «Испитой — (иноск.) истощенный, изнуренный, исхудалый (как бы носящий следы пьянства)».

В наше время от изящества Михельсона ничего не осталось и «Большой толковый словарь» под ред. С. А. Кузнецова (1-е изд. 1998) заявляет с прямотой, от которой всю русскую лексикографическую традицию бросает в дрожь: «Изможденный, истощенный, изнуренный употреблением алкоголя». Из этой дефиниции вообще непонятно, оставляют ли составители нам право употреблять слово в старом значении. Хотя бы точку с запятой после «истощенный» поставили…

(Непонятно также, как к этому определению относиться. Вроде бы словарь помещен на Грамоте.ру, причем это единственный толковый словарь, который там есть. С другой стороны, «Большой толковый словарь» так часто неоправданно либерален к языковым явлениям, сомнительным с точки зрения правильности, что его безусловно нормативный статус проблематичен.)

Этот словарь в толковании уничтожил иносказание, предложенное Михельсоном (убрав михельсоновское «как бы»). А зря. Иносказание здесь есть, только другое. «Испитой» — это страдательное причастие, значит это не тот, кто выпил, а тот «кого выпили». Эту внутреннюю форму хорошо чувствовал В. И. Даль, который писал, что «испитой» — это «малокровный… как бы лишившийся крови».

«Испитой» — это тот, у кого словно всю кровь выпили, из кого словно весь сок выжали.

То есть это и есть «худосочный».

Задать вопрос @UchenyjBot