Глазарий языка

«Н», «НН» И «ННН» В ИСТОРИИ РУССКОГО ЯЗЫКА

Современная орфографическая норма регулирует количество «н» в суффиксах страдательных причастий и прилагательных с опорой на морфологический и синтаксический критерии. Эта орфограмма существует в русском письме 600 с лишним лет, и к настоящему времени её употребление стабилизировалось: затруднения возникают только в некоторых сложных случаях, таких как причастия от двувидовых глаголов типа «раненый». На ранних этапах существования этого явления ситуация была противоположной: орфографическое правило, которым руководствовались пишущие, было достаточно простым, но на письме такая простота создавала значительную вариативность во многих позициях. Добавочные «н» в русской письменности начали появляться уже в первые века её существования: первоначально они появлялись в результате адъективации причастий, т. е. их перехода в прилагательные. Формальным показателем такого перехода служил суффикс -ьн-; например, причастие «изреченый» (от глагола «изречи» ‘сказать’) с отрицательной приставкой получало метафорическое значение, что могло быть подчёркнуто (хотя и необязательно) добавлением суффикса: «неизреченьный». Но на этом раннем этапе (XI—XIV вв.), как видно из примера, добавление «н» ещё не относилось к сфере орфографии: с его помощью передавалось изменение значения слова. Кроме того, эта словообразовательная модель, по-видимому, изначально не была свойственна живому древнерусскому языку: формы типа «неизреченьный» встречаются только в церковнославянских текстах, переписанных на Руси с болгарских и сербских оригиналов. Волна активности этих книжных написаний, следствием которой является наличие орфограммы «н / нн» в современном правописании, поднялась в конце XIV века и пришла на Русь вместе с большим корпусом болгарских сочинений и новых переводов этого времени. Качественно иное отношение к удвоению «н» на этом этапе сказывается в том, что «нн» начинает восприниматься русскими книжниками как более правильное, чем «н». Это хорошо видно в самый ранний период — в отдельных церковных текстах, написанных в конце XIV века. Писцы этого времени начинают с подозрением относиться почти к любому одиночному «н» в середине слова независимо от его значения, то есть формируется принцип «две “н” правильнее, чем одна». На основе этого принципа образовались, в частности, современные прилагательные на -енн- типа «огненный», «болезненный». В то же время многие написания, созданные по такому правилу, были нежизнеспособными. Второе «н» могло присоединяться к прилагательным (например, встречаются написания «таинный» вместо «таиный», «достоинный» вместо «достоиный»), к существительным («истинна» вместо «истина», «временна» вместо «времена»), к наречиям («сквернно» вместо «скверно»), к местоимениям («инной» вместо иной). Если в слове были две «н» в разных частях, они обе могли оказаться удвоенными («именнованный» вместо этимологического написания «именованый»). В тех случаях, когда в переписываемом оригинале уже имелось «нн», по недосмотру оно могло оказаться и утроенным («покровеньнный» вместо «покровенный», которое в свою очередь вместо этимологического «покровеный»). Лучше — больше. Конечно, все крайности — «нн» за рамками причастий и прилагательных, «ннн» — соседствовали в тех же текстах с привычными написаниями существительных, наречий с одним «н». Простое правило «пиши две “н” в середине слова» вступало в противоречие с живым произношением, где звучало одно «н», и в такой крайней форме долго не просуществовало. И только формы страдательных причастий и прилагательных, составлявшие исторический очаг распространения удвоенного «н», и в XV в. продолжили стабильно писаться с применением орфограммы, сохранив эту особенность до нашего времени. Задать вопрос @UchenyjBot