Глазарий языка
ЖУК И ЖАБА
Битва за гендерное равенство в языке дошла до нас (а толком еще и не дошла) спустя десятилетия после того, как она началась в западных странах. Традиционалисты могут в этой связи порадоваться тому, что мы пока избавлены от плена иллюзий всеобщего эгалитаризма, а сторонники интеграции в мир ценностей современной цивилизации — тому, что, пусть и с задержкой, но и мы в этот мир постепенно вступаем.
Язык в данном случае довольно послушно следует за реальностью. Для обозначения тех профессиональных занятий, где женщины утвердили свое право давно, слова мужского и женского рода существуют как равные: «актер» — «актриса», «певец» — «певица», «танцор» — «танцовщица» и т. п. Однако, поскольку в большинстве профессиональных сфер женщины получили равные с мужчинами права с исторической точки зрения недавно, мы имеем множества случаев родо-половой асимметрии: слово женского рода или вообще отсутствует, или обладает сниженным либо иным ограничивающим возможности употребления стилистическим статусом («врачиха», «критикесса» и т. п.). Надо полагать, что со временем положение дел изменится естественным образом: в языке появятся нейтральные образования женского рода. Но на это нужно время: язык довольно консервативная система, инерция здесь очень сильна, надо ждать.
Что касается этой асимметрии, здесь важно различать форму и содержание. Слово мужского рода (это форма) традиционно обозначает не только лицо мужского пола, но и человека вообще (это содержание). Особенно ярко это проявляется во множественном числе: мы говорим «россияне», используя слово мужского рода, но обозначая при этом и мужчин, и женщин. Слово же женского рода (это форма), если оно есть, обозначает только женщину (это значение). Таким образом, у обсуждаемой асимметрии есть и обратная сторона: у мужчин, в отличие от женщин, нет строго своего, только им принадлежащего обозначения, все мужское одновременно и общее, а вот у женщин всегда есть только им принадлежащая «грамматическая территория». Можно сказать: «Анна Ахматова — прекрасный поэт», но нельзя: «Пушкин — прекрасная поэтесса». (То же, кажется, и в других сферах: вроде бы нет мужской одежды, которую сегодня не могла бы в тех или иных ситуациях надеть женщина, но не наоборот.) В общем, женщины грамматикой, с одной стороны, обижены, но с другой стороны — в качестве компенсации им предложен «грамматический эксклюзив».
Возвращаясь к тому, что надо подождать. Понятно, что многие ждать не хотят, отсюда попытки ввести в оборот слова типа «водителка», «авторка» и т. п. (Возможно, вскоре следует ожидать также — по давно существующему западному образцу — сорванных объявлений типа «Студенты 2-го курса» и помещенных на их место надписей типа «Студенты и студентКи 2-го курса», где морфема, указывающая на женский род и пол, будет особым образом выделена.) Основная проблема здесь в том, что сейчас многие мужчины именно из уважения к женщине не назовут ее «авторкой» в силу странности и оттого кажущейся нелепости этого слова. Возникает, как и во многих других сферах нашей жизни, коммуникативный слом — одно и то же явление имеет для разных людей принципиально разное значение. В каком направлении пойдет развитие русского языка в этой сфере — обживутся ли подобные слова или так и останутся маргинальными изобретениями, — сейчас очень трудно предсказать: мы пока в самом начале этого пути.
По большому же счету грамматическое неравноправие не кажется существенной социальной проблемой, проблема — это неравноправие и притеснение не в мире слов, где оно скорее мнимое, а в мире людей.
Задать вопрос @UchenyjBot