Равнодушная эмиграция

Постсоветский человек выстроил сложные отношения с заграничными миром. В поездке он с рвением сравнивает повседневную жизнь чуждых народов, постоянно сверяя критерии по шкале – чисто-грязно, умно-глупо, современно-отстало. Независимо от политических взглядов, русскоязычному туристу тяжело вырваться из парадигмы, когда родина играет роль отстающе-догоняющей территории. 

Такой стиль мышления начинается с детства, когда человека окружает куча псевдонаучных фактов, так называемых фактоидов, типа: молния не бьёт дважды в одном место; язык делится на участки для каждого специфического вкуса; у человека пять органов чувств. Таким же образом в голову проникают другие глупости, похожие на факты: страна отстаёт на такой-то десяток лет; советское градостроительство уникально; строгое разделение на западное капиталистическое и отечественное советское.

Туристы – да и местные тоже – воспринимают панельки Восточной Европы как советское наследие, словно аграрные Польша или Венгрия после Второй мировой войны – окажись они в другой зоне оккупации – не начали бы урбанизацию с построек дешёвого и массового жилья. В подобной ситуации оказалась Швеция, когда начала Программу Миллион, чтобы за 10 лет расселить новых горожан – скандинавская страна покрыла себя панельными микрорайонами, в которых теперь забаррикадировались африканские мигранты. Наивно думать, что туристические улицы Кракова или Будапешта из гугл-картинок могли бы расширяться вплоть до проходных новых сталелитейных заводов имени Пилсудского или Хорти, местных межвоенных диктаторов.

Самые ужасные экземпляры лужковской архитектуры Москвы 90-х явно черпали вдохновение в наследии современной британской архитектуры. И если Манчестер ещё в 30-х годах прошлого века дал классический образец для торговых центров Запорожья, Минска и Ставрополя, то Бирмингем просто зачистил свою красивейшую площадь Чемберлена в 70-х – снёс классику и воплотил в жизнь атмосферу тверского вокзала. Весь европейский панельный модернизм с французом Ле Корбюзье и немецкой архитектурной школой Баухаса много всего построил в США, стране просторов и бесконечных пригородов. Зачем уж там строить многоэтажки? Но строили, а теперь взрывают и сносят – социальное жильё не выполнило своей функции.

Ещё перед постсоветским жителем всегда маячит призрак заброшенных заводов и растасканных на металл промзон, богатств, бездарно проданных на залоговых аукционах. Его удивляет ржавчина индустриальных комплексов между городами Мидвеста и куски заколоченных промзон, раскиданных вдоль Чикаго. Неведомый голос, который вторит человеку, что завод ценен и его всеми силами нужно сохранить работающим, следом говорит: в нормальной стране так не происходит – Дженерал Моторс не может просто уйти, он обязан продолжать выпускать универсалы с имитированной деревянной отделкой, как в оригинальном фильме Бетховен.