Книги жарь

#киножарь Дом, который построил Джек

Теодор Адорно говорил, что после Освенцима нельзя писать стихи. Андрей Битов написал «Пушкинский дом» о том, что литература невозможна после ГУЛАГа.

Ну а теперь Фон Триер снял фильм о том, что искусство — штука вообще двойственной природы и не факт, что приносящая кому-то пользу. «Если «Нимфоманка была фильмом о бесчувствии (героиня теряет способность испытывать оргазм и пытается ее вернуть), то «Дом, который построил Джек — фильм о человеке без души, который пытается делать искусство», — резюмировал вчера Долин.

Если раньше Триер показывал, как искусство способно создавать иллюзии, то теперь он эту способность отнимает. Что получится, если искусство свести к банальной работе с материей, в которой ничего не вкладываешь от автора?

Долин считает, что герой Джека — человек, неиспособный на искусство, но мне показалось, что как раз способность у него эта есть, просто она извращенная. Такой «темный свет», который Джек стремится увидеть на проявленных негативов своих первертивных фотосъемок. Он влюблен в искусство, но искусство, лишенное гуманистического заряда: его вдохновляют изощренные убийства, конструцкция пикирующего бомбардировщика «Юнкерс» (который создает устрашающий гул, когда входит в пике), холодная архитектура готических соборов (тут напомню, что единственное, что удавалось нарисовать Гитлеру-живописцу — здания). «Вердж» — Вергилий — с которым на протяжении фильма ведет диалог Джек, даже смеется над этим, припоминая дуб Бухенвальда: у ворот концлагеря росло то самое дерево, под которым за двести лет до того сочинял стихи молодой Гете. Где Гете и где Бухенвальд? Где искусство, созданное из человеческого побуждения, в стремлении найти правду, и где искусство, души лишенное?

Ведь проблема Джека не в том, что он не может построить дом. Он может. Просто единственный материал, с помощью которого он может это сделать — мертвый. Вот то, что искеусство можно создать на основе мертвечины и у этого ужаса можно обнаружить свою эстетику — вот что Триера пугает.

Ведь любое живое действие Джек искажает, извращает. Он извращает любовь семьи. Он издевается над криками о помощи, демонстрируя их бессмысленность. Армейского сержанта, прикованного наручниками к трубе в морозильной камере, он спрашивает, какого вида у него пуля — та самая пуля, которой Джек собирается пристрелить сержанта и еще шестерых человек. Искусство идет из природы человека, но и она иррациональна. Блондинка, которую Джек убивает в самом начале фильма, действительно много болтает и действительно унижает Джека, и в какой-то момент прямо ждешь, когда Джек ей врежет — но она же этого не заслужила, каким бы токсичным человеком не оказалась. Как и жители города в «Догвилле» не заслужили массовой казни, хотя сборище ублюдков они то еще.

Но внутри нас сидит что-то такое, что желает жестокости. Что-то звериное. И вот это звериное Триера и пугает.

Звериное в искусство, звериное в людях. Забавно, конечно, что Триер критикует искусство с помощью приемов искусства. Но есть вещи, о которых не напишешь твит или статью, их надо прочувствовать, и лучший способ это донести — с помощью все того же искусства.

Так что, кажется, нам все-таки без него не обойтись. Хотя искусство и могут использовать для извращения всего светлого, что в этом мире есть.