За бугром

Работа в Убере

Я могу понять казалось бы самые непостижимые вещи во вселенной: интерес людей к кёрлингу, лечение рака водкой с маслом по методу Шевченко, аудиторию «Голубого огонька» в новогоднюю ночь и даже дизлайки под моими постами. Но я решитительно не могу понять одно: почему так много иммигрантов идут работать в Убер?

Среди тех, кто приехал в США без особых навыков, рабочего приглашения и идеального знания языка, профессия «таксиста в смартфоне» становится одной из самых желанных. Если не верите моим наблюдениям, посмотрите на русских ютуб-блогеров из Америки: каждый второй цифровой Колумб выбирает Убер в качестве одной из первых работ. На первый взгляд Убер действительно выигрывает несколько очков у других малоприятных работ начального уровня: в отличие от стройки, здесь не приходится весь день нюхать пыль и носить чугунные трубы, а в отличие от ресторана — стряхивать остатки стейка с рубашки, натирать унитазы и слушать маты других официантов. Но раз порог входа в профессию такой же низкий, а уровень комфорта выше среднего, где-то должен быть подвох.

Подвох, во всяком случае в моем понимании, заключается в том, что водитель Убера почти ничего не зарабатывает. Неплохой денежный поток, достигающий $200-300 в сутки, создает усыпляющую иллюзию заработка, хотя в действительности человек только «выжимает» деньги из собственной машины, едва делая минимальный уровень оплаты труда. В этом, кстати, гениальность бизнес-модели Убера: миллионы водителей платят ему комиссии за то, что он помогает планомерно превратить их повозки в кэш.

Очевидно, что единственной живой частью машины через 3-4 года интенсивной эксплуатации останется сам водитель (и тот с божьей помощью), а стоимость автомобиля с крошечной надбавкой осядет в его кармане. Вот эта надбавка — все, что человек реально заработал в экономическом смысле. Чтобы лучше понять концепцию, представьте, что Убер — это соковыжималка, машина — апельсин, водитель нажимает на кнопочку и получает сок — то есть наличные на банковском счету, ну а говно из мякоти, семечек и кожуры отправляется в мусорку. Это была машина.

Экономический смысл в такой работе, вероятно, найдут владельцы старых машин с низкой ликвидационной стоимостью. Если их машина проживет достаточно долго, можно заработать чуть-чуть денег. Но ведь за мной часто приезжают новые лексусы, тойоты и форды, а значит к водительскому безумию присоединяются владельцы комфортабельных транспортных средств. Некоторые даже покупают авто специально для работы в Убере:

— Я купил этот джип, чтобы брать не только обычные заказы, но и более дорогие «убер блэк» — радостно настукивает пальцами по рулю Форда мой индийский водитель; в салоне все еще пахнет новой кожей. — Машина очень хорошая. Думаю, я сделал отличную инвестицию.

В гениальном плане остается одно маленькое «но»: прокладка между рулем и смартфоном, сделавшая инвестицию — это не ценный партнер Убера, а главная часть его издержек, от которой корпорация избавится в тот же день, когда технологии сделают это возможным. 24 тысячи беспилотных автомобилей, которые недавно закупил Убер — вот что такое отличная инвестиция.