За бугром

Снова о харассменте Как на вторую неделю отпуска надоедают даже самые вкусные голубцы тёщи, так на второй месяц утомляют новости о сексуальных домогательствах в американской прессе. The New York Times, газета, которую я покупаю каждый день, особенно грешна этим, добавляя несколько полос об эпизодах харассмента в каждый выпуск. Для тех, кто не желает знать детали нападения очередного серийного мастурбатора, редакции стоит выпускать отдельную, сокращенную, версию газеты.

В выпуске NYT за 14 декабря журналисты беседуют с тремя девушками, которые обвиняют в харассменте Рассела Симмонса — одну из главных фигур в раннем хип-хопе и, как водится среди насильников, продюсера. Показания жертв вызывают вопросы (одну из них Симмонс, по ее словам, насиловал несколько раз, и каждый раз она сама приходила в его квартиру в Манхэттене — удивительное поведение для человека, пытающегося скрыться от насильника), но у журналистов все равно выходит материал на целый разворот. Следующие две статьи в выпуске тоже посвящены сексуальному насилию, но я депривировал себя от удовольствия ознакомиться с ними.

Тема харассмента в прессе имеет «эффект мармайта». Одни называют этот тренд социальной революцией и возмездием, другие сетуют на то, что мир сошел с ума и уже не будет прежним. Как и в любом вопросе, здесь торжествует экстремизм, а взвешенная позиция теряется в дефиците. Главное достоинство тренда — он ведет к более гуманному, равному и безопасному миру, что совпадает с исторической тенденцией развития общества: каждое поколение менее склонно к насилию (в том числе сексуальному), чем предыдущее. Волна секс-скандалов создает новую реальность, в которой влиятельные мужчины несколько раз подумают, прежде чем расчехлять инструмент похоти в присутствии дамы, не давшей на это согласия. Подумают, потому что попадание в подобный скандал ведет к разрушению карьеры и репутации. Как в определенный момент истории человечество осознало, что нельзя содержать рабов или лишать женщин права голоса, так рано или поздно будет решена проблема сексуального насилия; и более глобально — проблема равенства полов.

Однако методы, которыми осуществялется новая сексуальная революция, заставляют поднять брови. Если Вайнштейн выступает очевидным злом (в его истории слишком много эпизодов, чтобы можно было спекулировать о невиновности), то вина других фигурантов не всегда очевидна: Кевин Спейси залез на мальчика на вечеринке более тридцати лет назад; комик Луи Си Кей, как поясняют не жалеющие деталей журналисты, решил снять напряжение через мастурбацию в компании двух дам, которых предварительно уведомил о своих экстравагантных планах; экс-министр Уэльса покончил с собой из-за анонимных обвинений, а Майкл Фэллон ушел в отставку из-за истории о том, как он положил руку на колено журналистке — сама журналистка, позднее комментируя ситуацию, признала, что колено не пострадало. Так должны ли мы уничтожать этих людей на основании нескольких обвинений в действиях, совершенных 30 лет назад? Многие из «преступлений» совершены во времени (80-90-е годы) и месте (Голливуд), где кокс, секс и похоть были основой взаимоотношений, рабочих и личных. Конституция большинства стран запрещает обратную силу закона. Давайте не будем судить преступников прошлого века по моральным стандартам 2017 года.

Многим сейчас кажется, что мир идет к полной асексуализации и диктатуре закона, а предаться страсти можно только с письменного разрешения партнера. Но не бойтесь, друзья — это всего лишь иллюзия, возникающая на каждом социальном изломе. Общество переварит любые изменения и успешно их инкорпорирует, вам даже не нужно ничего для этого делать.

Достаточно запомнить, что насиловать женщин — это плохо.