Luxury Problems

На этой неделе «Секрет фирмы» выпустил рассказ о том, как в течение XX века постепенно опустел прежде богатый Русский Север — то ли из-за коллективизации, войны, урбанизации и распада советской экономики, то ли из-за самой несовместимости традиционного быта с новым временем. Чтобы выжить, северным деревням нужно меняться, но никто ничего не хочет менять; всегда проще уехать в город.

При этом Русский Север пришел в упадок не сегодня и даже не вчера, а еще в 1950-1960-е годы. Интересный пример того, что по-настоящему глобальные катастрофы никто и никогда не замечает, потому что тянутся они очень медленно и долго. Люди просто живут, живут, живут, мир незаметно меняется, пока внезапно не оказывается, что «Юра, мы все потеряли». Бить в набат или еще преждевременно, или уже поздно.

А вот еще пять материалов на мои любимые темы упадка российской провинции, памяти и смерти.

1. В Esquire — монолог Валентины Фоминой, последней жительницы деревни Мягозеро на глухом востоке Ленинградской области (тоже ведь Русский Север), которая каждый день ходит на могилу к сыну. Гениальный текст Полины Еременко о смерти.

2. В «Таких делах» — описание быта Новоржевского района Псковской области, население которого сокращается быстрее всего в России. Со времени Гражданской войны Псковская область усохла в три раза; на границе с Евросоюзом находится огромная демографическая дыра с распадом базовых социальных сервисов государства.

3. В The Village — фиксация упадка «Америки», масштабных торфоразработок в Ленобласти. По плану ГОЭЛРО в начале 1930-х годов под Ленинградом была построена Государственная электростанция №8, работавшая на торфе; топливо добывали в паре десятков километров от станции. Спустя полвека ТЭЦ перевели на газ, и после этого ненужные рабочие поселки быстро умерли. Брошенные карьеры, бараки, узкоколейки — универсальный для России кейс.

4. В «Бумаге» — история деревни Засосье, все мужское население которой в 1930-е годы было раскулачено или отправлено в лагеря. Сейчас потомки жителей пытаются привлечь внимание к Засосью, основав Музей утерянных деревень и поставив в селе памятник, посвященный женам врагов народа.

5. В Furfur — интервью с нижегородским художником Владимиром Чернышевым, который с 2013 года занимается проектом «Заброшенная деревня». Чернышев путешествует по вымершей глубинке и изучает исчезающую деревенскую культуру, рисуя на пустых избах и создавая из старых досок инсталляции.