ВР

Dear friend.

Вроде бы футбол уже и уехал, но нет.

За моим окном — футбольная коробка. Благодаря ей я ненавижу детей ещё больше, чем когда-либо: они верещат как резаные. И потому я предпочитаю, когда там играют [чуть более тихие] взрослые. Но это не единственная причина.

Недавно вышел из дома в жуткий ливень, открываю дверь подъезда — и вижу эту самую футбольную коробку. И кучу возмужалых парней в ней. Все они были раздетые. Раздетые и мокрые. С блестящими от воды телами.

В общем, я промок два раза.

Невыносимый шум за окном («Три-один! Санёк, давай выебем их ещё раз!») часто заставляет меня покидать свои чертоги — обычно я беру необходимое и ухожу работать в парк.

На днях возвращался оттуда домой, и на пешеходном переходе передо мной упал пацан лет пяти. Его мамаша просто продолжила идти дальше, но со словами: «Вставай быстро, тварь. Быстрее, я сказала!»

Пусть я и не люблю детей, но их жалко — всех без исключения. А родителей — любых — я, скажем мягко, недолюбливаю. И худшее, что приходится наблюдать в окружающей действительности — это сценки «родители разговаривают со своими детьми».

Особенно ненавижу натыкаться на молодые семьи в продуктовых магазинах. Знаешь, попросит дитёнок какую-нибудь сраную печенюху, а родитель почти всегда ему как-то грубо ответит, да ещё и пристыдит.

Всё больше кажется, что никаких «хороших» родителей в принципе не существует. Не важно, что есть «хорошие» люди, которые пытаются быть такими родителями — у всё равно ничего не получится.

«Правильного воспитания» нет, а значит любое воспитание — неправильное. У всех повзрослевших детей есть претензии к своим родителям — и не важно, что конкретно те делали.

В одном случае ребенок скажет: «У меня не было детства, ты заебал_а меня своими cекциями, кружками, репетиторами».

И в другом: «А почему тебе было всё равно, почему ты меня никуда не водил_а?»

К тому же, чтобы не делал родитель, в отношениях с его чадом всё равно останется вертикальная иерархия. Ребенок там — в самом низу, он бесправен; родитель — фактически хозяин ребенка, а потому — насильник. Честно говоря, единственная морально приемлемая форма родительства для меня — это когда дети усыновляются/удочеряются.

И слишком отчетливая любовь к родителям мне кажется чем-то вроде стокгольмского синдрома. Такие взгляды делают меня не слишком совместимым с [пост]советским человеком — сепарацию от родителей он почему-то не любит.

За окном снова крики. Господь Всевышний, пусть бы эти мерзкие дети, которых мне жалко, закончили свою игру и убрались домой — к ненавидимым мною папаням-маманям.

И пусть бы пролился дождь,

И пусть бы я сидел на подоконнике,

И смотрел на красивые взрослые тела, которые я тоже ненавижу, конечно.

Разве я хоть кого-нибудь люблю? Никого и ничего. Кроме

«Чёрного квадрата» Малевича,

Тишины,

Денег

и Биг Тейсти (сорри за поддержание мясной промышленности, которая является источником львиной доли парниковых газов. Но я благосклонно смотрю на попытки человечества себя уничтожить, поэтому мне не стыдно).

С наилучшими пожеланиями,

В*****