ВР

Dear friend,

в первых числах нового года я посетил Питер — впервые с тех пор, как сбежал из него.

Весь город пропитан воспоминаниями о сексе. Сразу с вокзала я дошёл до улицы Марата — там был мой первый петербургский оргазм. В короткий период жизни в этом городе у меня случился период сатириазиса. Ну, это то же самое, что нимфомания. Именно в Петербурге я перестал считать количество своих половых партнеров — это было просто бессмысленно. Можно долго разбирать причины блядства, но главная — сам город. Я не понимал этого раньше и искал причины своего своего поведения в остром чувстве одиночества, но нет.

Смешно, но приехав в Питер всего на три дня, я взял с собой витамин Д. Когда я вышел на Приморской, то все стало вдруг ясно. Здесь так хуево, так мертво, так серо и уныло, что спастись можно лишь в чем-то очень антидепрессивном, теплом и ярком одновременно. В общем, остается только ебаться. Если в Москве я скорее монах, то здесь снова поехала крыша: нечто заставляло меня круглосуточно пить, спать по два часа и постоянно искать секса. Казалось, мое нездоровое сердце вот-вот не выдержит. Я боюсь себя в этом городе.

«Он» раздирал мои губы в кровь каждый раз, когда я бил его по лицу. Зная это, я бил его снова и снова. И мы вновь и вновь целовались со вкусом моей крови. Видимо, так аффективно Питер влияет и на других. Иначе как объяснить то, что именно здесь геи массово ебутся в подъездах? «В парадных», — поправил бы меня бывший сосед, который занимался там фистингом. Как объяснить то, что именно здесь меня в губы поцеловал друг-гетеро? А потом меня поцеловала его жена и предложила секс. Только в Санкт-Петербурге у меня была особая форма отношений — с некоторыми парнями я просто спал. Мы не трахались, мы лишь обнимались, гладили друг друга и спали вместе. Это спасало, и я не шел топиться в ближайший канал. Меня трогали — и я становился живым человеком. В каком-то смысле я — это не я. Я — это сумма ваших прикосновений. Love always,

Владан