ВР

Dear friend, я люблю жизнь за возможность умереть.

Катался недавно в трамвае №7 по столице Удмуртии. Наблюдал через окно гнилую слякоть и слушал Lil Peep'a. Прежде слушал его лишь однажды — в один из дней самой странной весны в моей жизни. Тогда я объебался транквилизаторами и сбрил с себя все волосы, включая брови и ресницы. Дурацкое было время.

Многие уличают в лицемерии людей, которые равнодушно относились к какой-либо знаменитости при жизни, но эмоционально реагируют на её кончину. Мол, смерть делает людей модными. Возможно, оно и так, но.

Западная культура лишена настоящей мортальности. Смерть, которую мы обычно наблюдаем, происходит в контексте несуразного художественного вымысла. И мы не можем примерить эту смерть на себя. Поэтому люди остро переживают, когда случаются теракты и умирают знаменитости. Дело не в скорби. Дело не в моде. Дело не в эмпатии. Дело в том, что через эти смерти мы вдруг чувствуем собственную конечность. Ты умрешь. И ты об этом решил забыть. Но тебе напомнили.

«Мы скоро состаримся и сдохнем», — улыбаясь говорю я Р. «Нет времени стесняться». Он стесняться перестал.

Руки Р. в три раза толще моих. У него огромный хуй. Но, несмотря на это, я не вижу в нём взрослого. Для меня он лишь хрупкий ребенок. Как и все мужчины. Как и все люди?

Голодные глаза просят ласки. В провинции её совсем мало. По крайней мере, если ты гей. Касания лечат его мускулистое тело и делают ожидание смерти чуть менее невыносимым. Жизнь — это поиск тепла и секса на пути к кладбищу.

***

— Мне пора идти, — говорит Р.

— Ага.

— Скоро нужно вставать.

— Ага. Снова обнимает. Как будто пытается наесться ласки на годы вперед. Солнце проникает через уродские занавески, намекая, что время совсем не собирается ради нас останавливаться. Скоро нужно вставать.

Love always,

Владан