polaroid

очень странно, но дьявол ходит к психологу,

говорит, помогите, пожалуйста, мне так холодно.

умоляет, вылечите мою рогатую голову:

я не чёрт уже, а чёрте что — ни к селу,

ни к городу. гражданин психолог, ад ведь натурально замёрз,

там теперь из самых страшных зверей — снежный барс.

там теперь ледяная пустыня на сотни вёрст, опустевший марс. эти люди, с ледяными душами, ходят стаями.

я огнём на них дышал, но они не таяли,

а смеялись, сказав, что с рожденья живут во льду, и что какой им ад, они и так в себе, как в аду. дьявол вертится на кушетке, всё измазав сажей,

говорит, я их сам боюсь, да они ведь даже не стужа а статичный холод, пустой и жуткий, зима на пляже, просто тишина и до дна заледеневшая лужа. я был нужен в аду, но, клянусь, я теперь не нужен. я не знаю, как мой напарник бог проглядел эту жуть, но я видел их и теперь вот у вас тут лежу. по ночам мне снятся ледяные люди и снег в глазницах, с замороженным безразличием на синюшных лицах. я клянусь вам, они глядят на меня в упор без дрожи и твердят, мол, возможно ли что-то ужаснее, чем их льдинность? гражданин психолог, я не вернусь туда, и никто не сможет. кажется, ад утратил былую необходимость. — ананасова