чай со вкусом коммунальной квартиры

сохранить бы тебя навеки, мой дождливый и синий май: я пытался быть человеком, затеряться, пропасть средь стай, забывать о тебе и боли, прожигающей до нутра, оставаться в твоих ладонях, целовать тебя до утра; мне сломать бы тебя, мой звонкий, мой безудержно-нежный миг, метко целить в зрачок иголкой, сквозь аккорды рассыпать крик. синеглазый и пьяный, вечный, серебристо-рассветный сон – утыкаться в родные плечи, завывая побитым псом; все кончается среди точек, среди черточек, запятых – торопливый неясный почерк (пусть останемся только мы). слепо прятаться по конвертам, убегая к чужим губам – я скучаю по боли лета и весенним смешным глазам: моя вечность, мой смех, бессонница, мой крылатый упрямый друг, как мне справиться, успокоиться, как чужих не бояться рук; все кончается бледным золотом, все кончается синевой задыхаюсь прозрачным холодом и смеюсь над самим собой сохранить бы тебя навеки, мой разбитый смешной чудак: ты прикинулся человеком и я верил, что это – так, мое хрупкое потемнение, васильковая боль и грусть все кончается, все кончается, все кончается. ну и пусть. (с) весенний воин