Сразу нет

Наша журналистка Катя Кронгауз позавчера написала пост на фейсбуке о том, как в одной элитной московской школе учитель истории крутит романы с ученицами. В самом посте об этом не говорится, но речь идет о школе №57; это и правда известнейшая столичная школа, в которую довольно трудно попасть. (Интересно, что дискуссия по следам поста разворачивается примерно по тому же сценарию, как и во времена «Янебоюсьсказать»; вплоть до того, по каким причинам сам разговор на эту тему критикуется теми, кто в нем участвует — но это вообще отдельная история.) Да, в России это еще одна максимально табуированная тема; в том числе ее по понятным причинам старательно избегают серьезные медиа — потому что ей как бы занимаются таблоиды. Да, происходит это повсеместно, многим есть что вспомнить, и тем, кто учился в элитных школах, и тем, кто из обычных. Да, в элитных, возможно, ситуация даже хуже, потому что уникальный педагогический коллектив — и от некоторых его участников не хочется избавляться из-за «ерунды». Да, подростки с сексуальной точки зрения часто совершенно функциональны, а среди учителей — немало подростков; и наверное, каждый конкретный случай должен рассматриваться в индивидуальном порядке, по возможности — без алармизма. Мне лично тут кажутся самыми важными два момента. Во-первых, есть учителя, которые систематически совращают учеников и учениц (собственно, об одном из таких Катя и пишет в своем посте); и если так, это уже явно не внутренний школьный вопрос. Во-вторых, существует еще и учительская этика — почему-то о ней всегда забывают те, кто рассуждают о «настоящей любви». Об учительской этике говорится и в этом маленьком тексте (https://meduza.io/feature/2016/08/31/pochemu-seks-uchitelya-so-shkolnikom-eto-problema), который мы сегодня опубликовали в качестве быстрой реакции на историю с 57-й школой (чем может пользоваться учитель, а чем нет — и как посмотреть на ситуацию глазами ребенка). Не очень люблю, когда пост сотрудника редакции вдруг сам по себе превращается в некую тему, о которой пишут другие СМИ; но тут уж ничего не поделать. Так что мы и сами еще продолжим.