Коротышки

​АЛЬБОМ

В прощальный день Николаю Ивановичу подарили бархатный альбом и будильник.

— Негусто, — сказала жена.

— Побрякушки, — сказала дочь.

Николай Иванович ничего не ответил и закрылся в наспех прилепленной к дому пристройке, которая с некоторых пор была его комнатой: кушетка, табуретка, старый «Рекорд».

Ознакомившись с инструкцией, он завел будильник, совместил стрелки и услышал дребезжащую мелодию песни о ямщике, замерзающем в глухой степи.

Он присел на кушетку и стал рассматривать подарки.

На титульном листе альбома было золотом написано: «Дорогому Николаю Ивановичу от коллектива цеха мясорубок».

Он стал рассматривать личные фотографии, которые теперь можно переселить из альбома общего в альбом личный.

Таковых набралось десятка полтора: школа, ФЗУ, армия, женитьба, первомайская демонстрация, поездка в Горловку…

И впервые в жизни ему бросилось в глаза, что на всех фотографиях он почему-то хмур, напряжен, насуплен, и только на одной, совсем уже пожелтевшей, он улыбается: голенький, пухленький, задрав ножки и выставив два первых зубика, он лежит на каком-то цветастом коврике и улыбается…

На обратной стороне — выцветшая, корявая надпись: «Коли годик»…

— Коли годик, — вслух произнес Николай Иванович.

За окном сгущались сумерки.

Завыл Шарик.

Стемнело.

Дочь за стеной включила магнитофон: «Жизнь невозможно повернуть на-зад…»

Анатолий Гаврилов