Коротышки

​​#Чехов

Для многих из нас Антон Павлович до сих пор кажется непогрешимым образцом нраственности и морали. Это и не удивительно, цензура СССР ревностно ограждала советского человека от попыток хоть на каплю усомниться в созданном ею образе великого писателя. Но после развала СССР на свет появились ранее умалчиваемые пикантные факты из жизни писателя, после которых Антон Павлович предстаёт перед нами с совершенно неожиданной стороны. Например, согласно записной книжке русского публициста Амфитеатрова А.В. великий знаток женской души, психолог-атомист, интеллигентнейший друг русской женщины, Антон Павлович Чехов в жизни был грубым в своих личных откровенно-материальных взглядах на женщину. И прочитав несколько писем Чехова о своих любовных похождениях я вынужен с этим согласиться, например письмо о визите к профессиональной гейше, написанное своему другу, журналисту и издателю Алексею Суворину 27 июня 1890 года из Благовещенска во время путешествия на Сахалин:

«С Благовещенска начинаются японцы, или, вернее, японки. Это маленькие брюнетки с большой мудреной прической, с красивым туловищем и, как мне показалось, с короткими бедрами. Одеваются красиво. В языке их преобладает звук «тц». Когда из любопытства употребляешь японку, то начинаешь понимать Скальковского, который, говорят, снялся на одной карточке с какой-то японской блядью. Комнатка у японки чистенькая, азиатско-сентиментальная, уставленная мелкими вещичками, ни тазов, ни каучуков, ни генеральских портретов. Постель широкая, с одной небольшой подушкой. На подушку ложитесь вы, а японка, чтобы не испортить себе прическу, кладет под голову деревянную подставку. Затылок ложится на вогнутую часть. Стыдливость японка понимает по-своему. Огня она не тушит и на вопрос, как по-японски называется то или другое, она отвечает прямо и при этом, плохо понимая русский язык, указывает пальцами и даже берет в руки, и при этом не ломается и не жеманится, как русские. И все это время смеется и сыплет звуком «тц». В деле выказывает мастерство изумительное, так что вам кажется, что вы не употребляете, а участвуете в верховой езде высшей школы. Кончая, японка тащит из рукава зубами листок хлопчатой бумаги, ловит вас за «мальчика» (помните Марию Крестовскую?) и неожиданно для вас производит обтирание, причем бумага щекочет живот. И все это кокетливо, смеясь, напевая и с «тц»…».