Печатает...

Сгонял тут в Москву на день после нескольких месяцев отсутствия на родине. Что могу сказать:

1. Москва, конечно — лучший город земли.

2. При этом заметно что Москва — ненастоящий, невозможный город. Она похожа на оазис в пустыне, который орошают деньгами. По-хорошему Москву нужно обрезать пределами ТТК, дальше пыль, гарь, промзоны сраные.

3. Ресторан на баре, кафе на гастропабе. Все ужасно вкусно и недорого. В «Биг Вайн Фрикс» какой-то нетрезвый мужчина бесконечно угощал меня то «Фредериксом», то еще чем-то, презрительно вылив мои «Колготки» в ведерко для льда. Спустил на меня и пару соседей тысяч 50.

4. Потерял пиджак.

5. Берлинская привычка переходить улицу везде чуть не стоила мне жизни.

6. Городская среда полностью понятна мне. Я везде свой, с любым могу легко обсудить любую тему, не корябая мучительные фразы по-немецки.

7. Таксист обиделся на меня за то, что я вызвал его во «Шереметьево». Предлагал полетать на параплане.

8. В «Шереметьеве» толпы грустных болельщиков с сомбреро, крыльями и нарядами в ручной клади, что укутаны в пластиковую пленку. У каждого телевизора куча англичан. Я выпил многовато игристого в лаунже и чуть не улетел в Гуанчжоу.

9. Вез с собой пару десятков пластинок, лампу Лары (Лара, сломал, прости), резиновые сапоги А. и медную табличку БУХОРО, что привез из Узбекистана. Впервые в жизни обматывал багаж пленкой, потому что вез все это в картонной коробке для переезда из Икеи. Обматывальщик попросил расплатиться наличными. Я снял 2000 ₽ с Владивостоком, обматывальщик выхватил купюру, навел на нее телефон и давай показывать Ви-Ар.

10. По громкой связи в самолете объявляли: «Уважаемые пассажиры, говорит командир самолета. Мы приступаем к снижению. Счёт один ноль, мы ведем».

Буду скучать дальше.