SUPERTANKER

​​Кладбище кораблей

Часик в радость, касатики. Как девочки рождаются, мы уже выяснили. А что же происходит с судами после конца срока их эксплуатации?

Кладбища кораблей, помиральные ямы современного судоходства

Индия, Пакистан, Индонезия, Бангладеш...

Экономическое положение стран, где существуют кладбища кораблей, как правило, находится чуть ниже, чем самое глубокое днище морское, и тушки мертвых девочек нехило толкают их экономику к̶ ̶с̶в̶е̶т̶л̶о̶м̶у̶ хоть к какому-то будущему.

В одном только Читтагонге (Бангладеш) непосредственно разбором судов занято около 80 тысяч человек, и разбирается там порядка 50% всех почивших с миром девочек. 180-250 судов ежегодно, на береговой полосе, протяженностью более 20 км. Такая старательность принесла Читтагонгу печальное первое место в списке грязнейших мест планеты. Часть судов ждет разделки на песчаном берегу, а остальная часть ждет очереди, чтобы, аки депрессивный кит, грустно выкатиться на помиральные дюны с приливом. Через пару дней вода уйдет, и рабочие, босыми ногами, двинутся по илу, пропитанному нефтью, химикатами и аццким сатаной к очередному судну, чтобы голыми руками и газовой горелкой отправить его в последний путь по кусочкам.

Раньше в такие места водили туристов, сейчас же простым смертным сюда хода нет. Попасть на такое кладбище почти невозможно, каждое из них огорожено высоким забором, вокруг по периметру стоит охрана с оружием, а рабочие не соглашаются давать интервью из страха потерять работу или голову. Но и на самом деле, смотреть на этот ужас лучше не стоит. Основная рабочая сила на таких разборах – юные мальцы, которым можно меньше платить. Нищие дети, приписав себе годы и дорисовав усы, разбирают суда по 18 часов в сутки за 2-3 доллара. Они не умеют ни читать, ни писать, а некоторые из них не знают даже когда у них день рождения. Это не шутка, там на самом деле все очень печально. — Капитан, по курсу корабля айсберг!

— Айсберг по курсу корабля, по-моему, дороговато

(а это шутка)

Начиная с середины 60-х годов более ⅔ судов, списываемых с морского транспортного флота заканчивали свой путь на побережье Индийского океана. Средний срок их службы составлял 25-30 лет. Когда судно доживает свои годы, у владельца судна два выхода: ремонт или просто сдать судно на металлолом, в ловкие руки Бангладешских кудесников. Как правило, второй вариант оказывается выгоднее, чем залатывать дыры в старом ведре.

То, что работа грязнее, чем шлюха портовая, понять несложно. Условия труда – скотские. Перерыв на обед - раз в неделю. Каждый месяц в Читтагонге погибало до 5 рабочих, пока до правительства не дошло, что нужно ввести хоть какие-то минимальные стандарты безопасности. Стандарты ввели, но рабочим рассказать о них забыли, поэтому на сегодняшний день ситуация сильно не поменялась. Сейчас гибнет "всего лишь" 50 человек в год, и разные степени инвалидности получают 300-400 человек. Смерти, оторванные конечности, ожоги и переломы разных степеней, все это включено в starter-pack бангладешского работяги, и каждую неделю раздается в случайном порядке. Вся работа проводится в тотальной антисанитарии, и к тому же, происходит выброс огромного количество вредных веществ в окружающую среду. В воздухе так и витает запах мазута, асбеста и продуктов горения. От количества посторонних химических элементов в атмосфере и почве Читтагонга, Менделеев крутится в гробу с такой скоростью, что может показывать на истинный север, как гирокомпас. Ртуть, свинец, сурьма, даже немножко криптонита. При разделке судов загрязняется океан, куски металлолома уносятся на глубину на десятки и сотни километров. Их участь очевидна – ржаветь на дне морском, в окрестностях Бикини Боттом. Помимо этого, нефтяные продукты разливаются по поверхности океана, по поверхности прибрежной полосы, по поверхности рабочих, отбирая у них душу и надежду на светлое будущее. Местные оправдывются тем, что путешествие в Бангладеш - испытание для вашей кармы. Если вы там видите только грязь, значит, грязь у вас в душе. А чистые и светлые люди видят в первую очередь свет в глазах людей. Лол. Какие оптимисты