Προτο Τρανκοβ

Особенно красиво все 100 лет выступают литературные пропагандисты о политических стихах Тукаева.

Памфлет «Государственная думага» является довольно резкими куплетами на мотив народной песни с фривольным содержанием, в припеве «дума» там рифмуется с «бума», т.е. припадок, падучая. На русский это переводят деликатно, «Мало дела, много шума», хотя дословно это что-то вроде «Дума-дума, псих припадочный» (песня вышла вполне в панковском духе, панк-рок и груб, и политизрован). Вот её содержание (без рефрена): «быстро же ты закончилась, Дума, земельный вопрос не решила, гражданских прав не увеличила, полномочия начальства не урезала, грозилась всем показать, а в итоге тебя саму разогнали, показали тебе непристойный жест, только и остаётся, что о будущем мечтать».

Достаточно почитать любой перевод (с обязательной аннотацией), чтобы узнать, как сурово и гневно молодой гений раскритиковал действия царского правительства, призвал к свержению самодержавия (так и пишут до сих пор), как обрушился с критикой на царских чиновников. Ни о каком свержении самодержавия, если почитать стихотворение самостоятельно и продраться сквозь идеологический перевод, там речи нет — юный насмешник троллит татарских политиков из «мусульманской фракции», наобещавших с три короба и много грозившихся, но в итоге получивших позорный царский поджопник.

Замечательное стихотворение «Не уйдём», вокруг которого много понаплясано, тоже написано про думский инцидент, связанный с этой фракцией, но там, конечно, ни о какой язвительности речи уже не идёт. Началось всё со скандальной реплики Пуришкевича, который на скандалах вообще специализировался. Причина реплики — выступление «мусульманской фракции». Советские источники уклончиво сообщают, что депутат хотел привлечь внимание к бедственному положению своих земляков. Сейчас уже начали писать, что он там потрясал чёрствым куском хлеба из половы и соломы. Из протоколов, однако, следует, что фракция предъявила вот какую претензию: раз правительство финансирует церковно-приходские школы, пусть также финансирует и медресе. На самом деле да, русские классы в медресе содержались за счёт уммы, как и сами медресе. Что в государстве, где церковь была частью госмашины, было не только логичным, но и невероятно веротерпимым. Мало того, что исламское обучение не запрещали и позволяли его осуществлять на своё усмотрение (для неинородцев воспитание детей в неправославной вере долго было уголовно наказуемо). Этой негосударственной системе ещё и помогали с дополнительным образованием. Напомню, что нерелигиозные школы для татар и других народов существовали и финансировались правительством, речь шла только о медресе. Это подавалось как угнетение и несправедливость.

На что с правых трибун прилетело закономерное: «Не нравится политика России — попробуйте в Турции». Смысл был понятен: «что-то вы, господа, зажрались, будут ли с вами так нянчиться в мусульманской Турции, как нянчатся в православной России». После чего сторонники «турецкого пути» закономерно взвились: «Вот! Вот! Мы вам говорим, надо в Турцию ехать, а вы не хотите, вот нас прямым текстом прогоняют, давайте, поехали все в Турцию».

Собственно после этого и появляется «Не уйдём!» со следующим содержанием: «Нам говорят, что у султана нам будет свободнее. Так вот там вместо 10 проверяющих у вас будет 15. Тут вы на казаков с нагайками жалуетесь, а там попробуете камчи от гвардии султана. Воруют там чиновники больше, людям там жить хуже. Дураки мы что ли из родных мест бежать в пекло? Мы что, должны уйти с нашими городами, нашей историей? Это наша родина, часть нас. Мы будем жить в России и никуда отсюда не уйдём, сами туда идите, мрази (там оскорбительное слово в оригинале), я вам даже по-русски скажу (и тут по-русски) Если лучше вам туда — пожалте сами, господа». (…)