вилисов скорбящий

Этот пост должен был написать Егор Сенников, но вот к слову про немытую деревню. В [не очень хорошей] книжке «Топографии популярной культуры», надысь читанной, хороший текст Галины Макаревич и Виталия Безрогова: они взялись проанализировать ряд постсоветских (!) учебников 2000-х гг. для начальной школы (в основном, учебники чтения) на тему антитетического представления там города и деревни. Во-первых, это именно противопоставление, а не рассмотрение как две разных среды; и угадайте — в чью пользу? Конечно, в пользу деревни. Во-вторых, в некоторых учебниках авторы специально тему «Город» вообще исключают из рассмотрения, оставляя в качестве топосов социализации детишек только «естественное, природное пространство», как наиболее для них, по мнению авторов, комфортное. В тех учебниках, в которых о городе заводится речь, он объясняется как агрессивная дискомфортная зона: во всяких детских стишках и рассказиках в городе ребёнка поджидают соседи-хамы, хулиганы на улицах, строгая мать; в деревне у печи сидит бабушка, которая понимающе кивает, играет с ребёнком и разговаривает; деревня существует по моделям чувственности, город — бесчувственности етс етс. В 91% случаев социального взаимодействия ребёнка с кем-либо в текстах учебника в деревне оно осуществляется успешно, в городе — только половина и то бог знает как. Учебники для начальных классов видят пространство жизни глазами 70--80-х гг., и авторы текста пишут об учебнике чтения как о факторе массовой культуры, как о наиболее фундаментальном носителе и распространителе стереотипов и клише, но ведь любого спроси сегодня на улице — и русская деревня будет описана в категориях пьянства, идиотизма, разрухи и катастрофы. Но вместе с этим я себя обрываю, представляя любую свою средне-тупую бывшую одногруппницу: спроси её и она начнёт транслировать серый шлак про коллективизм, про доброту и «все друг друга знают и помогают». Получается, эти учебники и работают, и не работают.

Что это такое — непонятно, то ли частный случай клинического умственного повреждения авторов учебников для детей, то ли показатель неэффективности школьного образования (тоже мне новость), то ли ещё что-то. Но не может же такая модель восприятия никак не сказываться на реакции подростков и потом взрослых людей на урбанистическое? Мне вот не кажется, что усреднённое городское пространство в России принадлежит людям, я выхожу на улицы и так не чувствую. Вообще это всё в копилку про искалеченное и изуродованное восприятие массовым российским гражданином окружающей реальности — процессуальной и топографической. Дичь, конечно.