вилисов скорбящий

Вчера опять увидел в адрес модного сайта «горький» определение «лучшее отечественное медиа о чтении». Ничто не предвещало: всего лишь перешёл по ссылке на пост с промокодами для bookmate. Дались бы они мне; мало того, ещё и не работает ни один. И там такое — лучшее, значит, отечественное тра-та-та. Как я раздражился! Сегодня утром просыпаюсь, Аня уехала к друзьям из народа, я вспомнил травматическое и взялся читать давно у меня лежащий журнал «Пушкин», это такой печатный журнал про книги, издававшийся Павловским в 2008—2010 гг. под редакцией и арт-дирекцией Валерия Анашвили, главредящего ещё и «Логос». Прочитал два первых номера за 2010 и 2011 гг. Господи, какое это бесконечное чудо. Какая это радость без конца. Ваш модный сайт «горький» в сравнении с этим — такое блевотное лоховство для сельских детей, что у меня и слова деликатные кончились.

Приятели помнят, что у меня с 18 до 20 лет был период страшного увлечения журналами; я их тогда почти все сколько-нибудь стоящие русско- и англоязычные перечитал, изучал старые, советские, дореволюционные, да и российские последних лет особенно, какие-то тексты писал по поводу. И как-то «Пушкин» совершенно от меня тогда ускользнул. Теперь мне очевидно, что у нас совсем недавно, шесть лет назад, был свой, русский The New York Review of Books. Вот в чём задача книжной критики и критики вообще: не о книжках рассказывать, а об окружающей нас реальности на материале книжек. То есть рецензируешь ты книгу про историю университета, и это как бы только повод поговорить об университете вообще — в России, в США, в Европе, чего с ним да как. Такой подход к критике позволяет производить самоценные тексты, — такого рода тексты, которые можно читать сами по себе, вне зависимости от того, будешь ты читать книгу, пойдешь ты на спектакль, будешь ли смотреть фильм. Такой подход к критике обуславливает привлечение большого количества сторонней фактуры, выхода автора текста за рамки рецензируемого, только такой критика и должна быть. Я вчера писал про один спектакль текст, наткнулся на рецензию про него же в «Ведомостях» — три тысячи необязательных знаков. Что это такое, для чего это делается? Для чего эти коротенькие столбики бессмысленного текста в «афише» про книжки, музыку, кинцо, для кого эти «пять лучших книг месяца» на вашей ебучей «медузе», что в таком формате кому можно объяснить? Давно уже очевидная мысль, что критика в России скатилась до роли обслуги индустрии; вот то, что в крупных изданиях по поводу культурных продуктов печатается — это в лучшем случае информирование аудитории, в худшем — реклама. Дегенераты, закрывающие отделы культуры, почему-то не хотят думать о том, что производящие индустрии без независимой и качественной критики загибаются нахуй. И дело не только в объеме текстов, а в том, что всё это ваше говно читать невозможно. Читаешь «Пушкин» — в глаза бросаются не просто умные — умных щас как псов горбатых, — а харизматичные люди, понимающие про живой язык, которых вообще не скучно читать, даже если они пишут про какое-то совсем академическое дрочево. Btw, журнал по странному совпадению свёрстан почти один-в-один как «Русская жизнь»; вот уж занятно. В очередной раз желаю делателям мейнстримных российских средств массовой информации гореть в аду. Вы паскудские гнидоёбы. До новых встреч.