Ponaehali

​​«Пап, я не буду! Не буду больше!» В руках отца Машки жужжала машинка. Машка вчера не пришла домой ночевать. - Конечно, не будешь, сволота! Нагулялась ты у меня, собака! Плитка на стенах ванной местами осыпалась, а зеркало здесь, кажется, всегда было мутным, сколько ни чисти. Да и в нём отчётливо было видно Машку четырнадцати лет от роду. На старой табуретке – с красными от слёз глазами. - Папочка, ну не надо! Бж! Бж! Бж! Тёмные Машкины волосы падали целыми клоками на пол. Бж! Бж! Бж! - А ну, не дёргайся, пораню дуру! «Есть иди, остывает!». Мама. Пока машинка срезала Машкину коса, мама мешала суп ложкой в большой кастрюле. Так и пахло Машке – супом и истерикой, когда в носу щиплет от слёз. - Маш, а Маш! Нормальный такой у тебя платок! – и одноклассники залились смехом. Страшнее всего те – кто сидит сзади. Кто-то из них сорвал платок, и Машка выбежала вон из класса – уже без него. Прикрывала голову ладонями, как будто так никто не заметит. Ни голову лысую, ни её саму. Оглянулась на одноклассников – а Сашка Косенко снимает на телефон. Потом покажет толпе: «Зырьте, пацаны! Во как стартанула!». Учитель математики потом позвонит отцу: «Сорвала урок! Неподобающее поведение». - Маш, ты нам дашь? Ах-ха! Шлю-ха! - Маш, а чё тебя налысо? Ах-ха! - Мамка мне сказала, что они будут просить ВерВасильну, чтоб её перевели в другой класс! Дома пахло супом. Дома всегда пахло маминым супом. - Ты чего рано так? Говорила, 6 уроков. Садись есть, горячее пока. Машка нервно била ногами по кровати. Бах! Бах! Бах! Машка держала голову руками, постоянно трогала – беззвучно смеялась и беззвучно плакала. Машка кинула в зеркало статуэткой со слоном – и оно разбилось. - Маша. Маш. Тут, в общем, я тебе парик купила. Блонд, смотри, какой красивый. И ты на отца не обижайся. Он же прав. И зеркало зря разбила – в него смотреть нельзя, говорят, семь лет несчастья. Мама сидела рядом на кровати, а руки вытянула и положила на колени. - Ты, Маша, должна понимать – за гулянки свои наказание получила. И будь ты нам чужая какая, да тьфу, хоть обгуляйся! Нам было б всё равно. Но мы же... тебя любим.