Ponaehali

​​Верь – не верь, мой читатель, а только я во Мценске.

Считаю долгом поделиться планами на ближайшие два отпускных дня, которые в шутку я называю Юрьевыми.

Перво-наперво за пуховиком отправлюсь – за курткой на пуху. Зима вот-вот, а я всё в синтепоновой курточке бегаю – это риск неоправданный. У женщины с красивым именем Лариса на втором этаже Дома бытовых услуг есть лавка спортивной одежды. Как ни приду – «Ну, здврова, москвич! К мамке на побывку приехал?». Лариса знает мою слабость – назови меня москвичом, и я ещё и шапку куплю, и перчатки, и нет-нет к кроссовкам присматриваться начну. А у Ларисы, на секундочку, Турция, а не Китай. Куртку выберу, а, как оплачивать, уточню с видом самым серьёзным: «Картой-то можно? Нельзя?! Ох. Опять наличные искать!». Про карты-то знал, хитрец, наличные заранее припас!

Схожу к бабе с дедой по маминой линии. Соберу их на кухне, баба тарелку картошки на стол поставит, окороков напечёт в каком-то модном пакете для запекания. Ну, соберу, значит, и давай: «Вот я, значит, в Москве. Стоит она, а куда ей! Да, всё там же работаю! Да, с мигалками езжу! Ба, ну ты спросишь! Как же газ – и без мигалок! А рванёт?! Мы, ба, мчимся быстрее ночи!». Заеду на автосервис в гараж к корешу Пломбиру. Пломбир – потому что альбинос, с детства прижилось. Он тебе, значит, по-братски вторую неделю машину смотрит. «Артура, да у тебя ж цепь зазвенела! Теперь тебе целое состояние – поменять её. Говорил, не продавай Приору! А ты жопу на фокусе повозить решил! Вот теперь держи карман шире!». Зайду в палатку продуктовую, что у дома моего: «Валюш, мне бонд с кнопкой! Две пачки!». Валя сначала удивится меня в среду увидеть: «Уволили тебя чтоль?». А потом и расскажет: «Танюха твоя бывшая – заходила намедни! У ней двое детей уже, знаешь? Про тебя спрашивала! Ну я ей сказала, что ты в Москве начальником работаешь на заводе, чтобы знала, что потеряла! Каких тебе сигарет? Бонда нет». Мама позвонит: «Ты у Вальки в палатке? Возьми хлеба, деньги отдам!»

Соберёмся вечерком на кухне два на два: батя вина домашнего откроет, нальёт в кружку. – Артура, когда внуков нам привезёте?»

– Дак нету у вас внуков, бать!

– Гляди-ка, мать, какой шутник вырос! Мне уже перед людьми стыдно – всё спрашивают: «Ты уж дед поди!». А я – не дед! А ближе к ночи выйду к подъезду, сяду на лавку.

Небо звёздами усыпано, как лицо моё веснушками.

Закурю бонд с кнопкой – спичкой закурю, как положено.

Кот бесхвостый, Василий, у ног потрётся – поглажу.

Сигарету потушу, бычок в банку от горошка кину – это дядьвитина, соседа.

Надо же, как поезда умеют: привозишь сюда в багаже тревоги свои и печали. А потом слышишь: «Поезд прибывает на станцию Мценск». И багаж свой с тревогами и печалями постоянно в вагоне забываешь.

Да и чёрт с ним.