Толстые люди в просторных футболках

Каждый день солнце - так, что смотреть больно.

И вместо осенних неврозов, людям подарили умиротворение.

Дочь спрашивает у отца в автобусе:

- А Византия - это когда?

Толстый небритый, расхристанный отец, почесав щетину, отвечает.

- Ну, давай прикинем. Рим пал, типа… Полторы тыщи до нашей эры. Нет. Допустим пятьсот. До нашей.

- Нет, пап. Пятьсот, но нашей.

- Точно?

- Да.

- Ну вот тебе и Византия!

Женщина лет пятидесяти в узких розовых брюках и туфлях на высоком каблуке у Киевского вокзала кричит в телефон грубым низким надсаженным голосом:

- Шо вы делаете? Я сказау - шо вы делаете? Шо вы делаете, я спрашиваю!

И вдруг тише, спокойней.

- У смысле, чем вы занимаетесь? Какие у вас увлечения, чi хобби?

А пока я стоял на “Менделеевской” на меня смотрел мальчик из остановившегося вагона. Лет одиннадцать, но еще не двенадцать. Нет непоправимой пубертатности, но и детского обаяния уже не осталось. Зубы слишком большие для челюсти, а на голове шапка с помпоном.

И мальчик, когда двери его вагона закрылись, вдруг показал мне средний палец.

А я засмеялся. И он засмеялся.