Толстые люди в просторных футболках

Кобзон как культурный феномен был совсем мимо моего поколения. Мода на советское ретро тогда ещё не пришла и даже не предполагалась. Кобзон как феномен политический - фигура противоречивая. Да, конечно, Дубровка. Но граждане, которые изливаются к Кобзону восторгом и обожанием под предлогом «за Дубровку», должны переживать сравнимые чувства ещё и к Ирине Муцуовне, верно? Почему-то не переживают. Сердцу не прикажешь, действительно. Впрочем, если говорить именно о противоречиях, незабвенным останется тот прекрасный момент, когда Кобзон сперва сравнивал Pussy Riot с террористами Норд-Оста и требовал для них самых суровых репрессиий, а затем, практически без перехода - призывал понять, простить и отпустить.

Кобзон как феномен криминальный - а вот это был восторг и обожание. Умел мужчина себя держать. О чем я мог бы Кобзону всерьёз позавидовать, если бы мне была свойственна зависть — как в нем все одновременно сошлось. И всесоюзный артист, и всесоюзный пахан, и общественный деятель тоже всесоюзный - а в сердцевине всего этого изобилия простой пацан с Макеевки, между прочим. Биография такая, что сочинялась на десятерых, но досталась одному - интересно, как она ощущается, такая биография, когда она твоя. И да, чуть не забыл, песня про Штирлица действительно очень клевая, за песню отдельное спасибо.