Мальцовская Галерея

​​Между Лавкрафтом и Левинасом

Лучше всего мы пишем из пустоты.

Звуки идут с неведомой частоты,

с подводной базы, потерянной в темном море,

звуки идут из города за хребтом,

и даже маньяк не посмеет жалеть о том,

что он не знает героев его историй.

Голос чужой свободы, чужих имен,

голос, который ухом твоим пленен и отражен, а значит – опять отброшен.

Слушай по радио сумерек и пустот

голос пещер, островов и пчелиных сот.

Может ли быть этот странный пейзаж хорошим?

Слушай Другого. Голос всегда далек,

всегда искажен, пройдя через твердый лед,

неузнаваем. И по коротким фразам

нельзя опознать, увы, ни господ, ни слуг. Но ты понимаешь, когда обратишься в слух:

лишь на дистанции и возникает разум.

Разум не терпит встреч, он всегда один.

Скалится в небо каменный крокодил,

может послушать, но вряд ли поймет хоть слово.

Бывают преграды круче железных стен, и это – всего лишь границы умов и тел. Голос – всегда не ты. Этот мир основан

на невозможности подлинных чистых встреч,

хотя существуют мысли, язык и речь,

и можно желать этой встречи предельно остро.

Голос – всегда не ты. И его надрыв

будет смешон и страшен, пока ты жив.

Голос Другого чужд, словно шепот монстра.

Каждый, кто жив – до последнего дня изгой, но щупальца тянет, тянет к тебе Другой. Хочет играть, ищет тепла объятий.

Им говорят и власть, и любовь, и страх,

он одинок в своих ледяных горах,

призрак возможной встречи ему приятен.

как и тебе. И каждый из вас, прозрев,

приоткрывает жалобный львиный зев,

и снова кричит о чем-то, ища контакта.

В этом желании виден Его концепт.

Мир озаряет светом простая цель – отблески Встречи, отложенной на когда-то.

Лишь с расстоянья возможен свободный шаг. Лишь одиночество учит тебя решать. Воля идти за пределы родится в клетке.

И только так ты станешь чуть-чуть готов,

в темной пустыне воздух хватая ртом,

к возможной встрече – смертельной, как выстрел меткий.

Анна Федорова @dramedy

Иллюстрация: Александра Железнова, «Айзен. Псоглав»

Предоставлено @malzoffsgallery