Кунс Одобряет!

У Канта (как и некоторых других философов-эмпириков, герменевтиков, гносеологов) существуют такие понятия, как «аналитическое» и «синтетическое» суждения. «Аналитическое» подразумевает описание того или иного предмета присущими ему свойствами: шар, например, круглый по своему определению. Резина потому же эластична. В «синтетическом», напротив, какой-либо объект наделяется весомой долей новы — здесь шар становится желтым, слегка грязным и чуть сдутым. Резина теперь скользкая, темно-серая. Эти два понятия воскресили былое философское знание из Древней Греции, став основными в разных аспектах подобных школ — ну, а за ними небезызвестное искусство, где с «аналитическим» и «синтетическим» хорошо обосновался Пикассо. Скорее поздний Пикассо, ведь в ситуации с этим художником принято разделять целых одиннадцать периодов творчества — от самобытного кубизма до послевоенного пессимизма. По всей видимости, наш испанец частенько менял взгляды на живопись и не мог разделить их со своим альтер-эго — отсюда же внес столь чуждые друг другу понятия в живопись, как «аналитический» и «синтетический» кубизмы. Назвал их может и не он, но позже они получили именно такую огласку. В «аналитическом» своем периоде (1909-1912 гг) Пикассо принял решение отказаться от цветности произведения, избавиться от фактуры и выделения объектов (ведь суть едина, а реальность обобщена), а также затмить перспективу и вид (поскольку положение предметов в абсолютном понимании тщетно и относительно). Уже зрелый художник взошел на путь платоновской сути вещей — итог: трансцендентная масса и попытки изобразить мир как таковой. Весьма удачно, но ненадолго.

После небольшого путешествия Пикассо показывает свою новую картину, уже отрицающую мотивы «аналитического» кубизма. Как говорят, это и послужило началом для «синтетического» (1912-1917 гг) — негласным вторжением художник меняет вкусы на раз-два. Здесь он пробует внедрять в картины что-то из внешнего мира: приклеивает на произведение почтовую марку, создает пространственные скульптуры и некоторый объем. Декоративность торжествует, а Пикассо наслаждается новыми открытиями и опытом в творчестве.

Конечно, пикассовские одиннадцать периодов здесь затронуты не были (и не должны были) — я, наоборот, лишь оповестил о ключевых идеях, которые в будущем стали переменяться концептуалистами и минималистами, дадаистами и футуристами. Ведь сегодня не рассказать о Пикассо — значит не рассказать об истории.