Холмогоров

Написал о том, что мы стали более меньше пить. Внимательно изучил новый отчет ВОЗ и он весьма обнадеживает.

Кстати, предлагаю журналистам-противникам пропойства новую хорошую стратегию. Давайте называть алкоголь не алкоголем, а этанолом? Человек пьющий алкоголь чувствует себя крутым - водка с мартини взболтать, но не смешивать. Человек преорально употребляющий этанол до степени отравления выглядит жалк

http://portal-kultura.ru/articles/obozrevatel/227644-zabyl-nas-angel-vsenarodnogo-pokhmelya/

Россия как бы разделилась на два лагеря — ​пьющие и непьющие. Наши пьющие, то есть те, кто употребляет спиртное с высокой регулярностью, по-прежнему поглощают 20 литров этилового спирта в год, практически больше всех в Европе. Но даже их общих усилий не хватило, чтобы удержать за Россией высокое место в алкогольном топе. Непьющих, то есть тех, кто не употребляет вообще или делает это редко, становится все больше. Мы перестали ассоциировать отдых, досуг, общение с принятием серьезных доз алкоголя — ​и тех, кто упивается до потери пульса, в немаргинальных слоях найти реально непросто.

«Ангел всенародного похмелья», по счастью, от нас отлетел. Исчезает сама культура обязательного пьянства, когда на каждой свадьбе и поминках хозяйским долгом считалось уставить столы спиртным, а обязанностью хорошего гостя — ​упиться до бесчувствия. Новому поколению малопонятна история хоккеиста Гурина из фильма «Москва слезам не верит», который стеснялся «обидеть» — ​отказать многочисленным желающим с ним выпить, и в итоге опустился на самое дно. Да и коллизия «Иронии судьбы», когда редко пьющий Женя Лукашин набрался с друзьями в бане до потери ориентации во времени и пространстве, скоро потребует специальных комментариев и разъяснений: а почему, собственно, он не мог сказать «нет»?

Массовый алкоголизм последних десятилетий ХХ века, когда ни одно дело невозможно было решить без бутылки, когда ни один разговор не шел без топлива в виде «беленькой», кажется нам чем-то далеким и удивительным. Невозможно представить, что еще не так давно непьющий оказывался в роли прокаженного, которого чурались и за полноценного члена общества не считали. Эпоха сменилась, причем без всякого подобия шумной горбачевской антиалкогольной кампании.

Алкоголизм — ​болезнь общества, в котором люди ощущают, что от их усилий ничего не зависит, и где никто не надеется выковать счастье своими руками. Все, что остается, — «примиряться» с действительностью: где-то с помощью водки, где-то употребляя наркотики, везде — ​с повышенным уровнем домашнего насилия и жестокости. Такие места и социальные слои, где никто ни на что не надеется, есть в России и до сих пор. В этом случае ужасают и криминальная статистика, и анатомически жестокие строки следственных протоколов: «находясь в состоянии острого отравления этанолом нанес не менее десяти ударов».

Но сегодня нам есть чем заняться и без водки — ​и не случайно доля крепкого алкоголя даже среди пьющих сократилась с 51 до 38 процентов. Бухающие перешли на пиво, хотя и не в ирландских и не в чешских масштабах. Прочие если что-то и пьют, то вино; благо с возвращением Крыма отличных сортов виноградной лозы у нас только прибавилось, да и Кубань удивить умеет. Все больше тех, кому для «веселия пити» не нужно вовсе — ​жизнь и так бьет ключом: путешествиями, спортом, развлечениями, интересной работой, порой без продыху, чтобы поставить на ноги детей, оказать поддержку престарелым родителям. Когда есть цель — ​бутылка лишь перегораживает к ней путь. Классический алкоголизм «стареет» и сжимается до своего рода гетто не нашедших места в жизни.

Получается, никаких «нерешаемых русских проблем» не существует.