Холмогоров

Подумал немного ночью и кое-что добавил в статью про необольшевика Медведева и его отвратительный текст на RT. Во-первых про русских летчиков-крестьян, во-вторых общетеоретические размышления о соотношении советского и русского, к которым хотел бы привлечь особое внимание. Репост, опять же, приветствуется.

https://tsargrad.tv/articles/holuj-i-car_171153

Показательно то, что необольшевика Медведева злит даже не столько монархическая или белая идея сама по себе, сколько именно установка на историческую преемственность царской и советской эпох в их позитивных достижениях. Ему не нравится тезис, что в Берлин вошла «обновленная царская армия», неприятна мысль, что все маршалы победы были офицерами и унтер-офицерами Первой мировой, как правило, кавалерами Георгиевских крестов (а некоторые, как Толбухин и Василевский, еще и офицерских орденов), что иные советские асы начинали царскими летчиками.

То есть, когда защитников исторической России обвиняют в том, что они «разрывают историческую преемственность», то надо понимать, что на деле так поступают как раз необольшевики. Это именно для них чрезвычайно важно, чтобы советский период был сияющим бассейном из котлована Дворца Советов на месте разрушенного Храма Христа Спасителя. Для русских монархистов, националистов, правых как раз, если что и оправдывает советский период, так то, что остались и русские люди, продолжавшие, несмотря на не прекращавшийся десятилетиями террор, работать на благо России, что сохранялось царское наследство. Заметим, что как только к власти в СССР пришли секретари обкомов Горбачев и Ельцин, рожденные и воспитанные при большевиках, не получившие даже краешка гимназического образования, как Леонид Брежнев, так эта система сразу коллапсировала. Так как её устойчивость базировалась на нравственном и умственном ресурсе исторической России.

Мы, монархисты, убежденные и творческие консерваторы. Консерватизм это сохранение исторического и культурного континуитета, преемственности. На этом основании русских консерваторов часто пытаются поймать. Раз вы за преемственность, значит, вы должны быть за континуитет с памятниками Ленину, улицами Войкова, с комсомолией и салатом оливье из докторской колбасы.

Опасность этой ловушки в том, что большая часть советского является отрицанием докоммунистического - имперского и старорусского, в чем мы убедились на примере Медведева. Нельзя просто восхвалять советское и уважать советское. Нужно обязательно для этой цели унижать русское, оттаптываться на исторической России, клеветать на нее на самом бесстыжем уровне «крестьянин не мог стать летчиком». Просоветский консерватизм, если вдуматься, совершенно не консервативен. Он требует разрыва континуитета с большей частью традиции и признания такового только с той частью, которая угодна неосоветистам.

Соответственно принципиальная формула консерватизма должна быть более точной: консерватизм требует преемственности не абстрактно с прошедшим, а с той частью прошедшего, которая сама поддерживает преемственность с прошедшим. Космические полеты были прямым продолжением дореволюционных идей и вычислений. Победу одержали, потому что довоевывали недовоеванное (да и использовали старые запасы от линкоров до трехлинейки). Индустриализация продолжала начатое при Витте. И напротив. Разрушение нигде и ни в чем плодов не принесло и ничего, кроме ненависти, не вызвало. В этом смысле никакой преемственности с разрушением и разрушителями быть не может. Разрушение должно быть разрушено во всем - от ленинских границ до ленинских статуй на царских постаментах.

Преемственность с революцией это не консерватизм, а перманентная революция. «Нет у революции конца». Для русского консерватора же актуальна как раз преемственность с традицией. Там, где советское продолжает русское, – оно, как правило, благо. Там, где отрицает, – зло.