Холмогоров

Размышления о прогрессе вызванные крахом генуэзского моста. Отдельно размышления о российском инфраструктурном рывке и привет сатанистам с Ленты.Ру, которые поджегши храм переключились на подпиливание ножек у проектируемого Сахалинского моста.

https://360tv.ru/news/tekst/oshibka-inzhenera-morandi/

Моранди за свою карьеру построил множество мостов в Италии, Канаде, Ливии, Колумбии, Венесуэле. Ему был присущ размашистый стиль — масштабные, с широкими пролетами конструкции из предварительно напряженного железобетона, держащиеся на вантах. Дерзко, эстетично, порой — головокружительно, как мост над Вади эль Куф, построенный для полковника Каддафи, но… очень неэкономично. Поэтому так, как Моранди, почти никто не строил — мосты со множеством частых пролетов и опор казались надежней. Теперь, после краха виадука над рекой Польчевера, все наследие Моранди, конечно, окажется под вопросом. Но виноват ли Моранди и его масштабные замыслы? Или просто у Италии, не выбирающейся десятилетиями из экономических трудностей и отягощенной в последние годы множеством беженцев, попросту не хватает средств, чтобы содержать амбициозные конструкции знаменитого инженера в надлежащем состоянии? Его ошибка, скорее всего, была не инженерной, а социологической — время расцвета его творчества было эпохой безудержной веры в прогресс.

Древние римляне ни в какой прогресс не верили, поэтому их мосты и дороги строились на тысячелетия, ведь и тогда будет все то же самое. Поэтому мы смотрим на Аппиеву дорогу или акведук Пон дю Гар со смесью восхищения и недоумения — как такое может быть, империя рухнула, а камни остались и все так же идеально приложены друг к другу.

Глядя на стены и башни в Крыму, оставленные теми же генуэзцами, или на созданный зодчими Игнатием Салкой и Столыпой огромный столп, на котором покоятся все несущие конструкции трапезной палаты Соловецкого монастыря, убеждаешься, что и 500 лет назад наши предки помнили эту науку. А вот в эпоху железобетона она, как ни странно, начала чуть забываться. Сверхпрочный бетон позволил создавать грандиозные проекты, но вот их долговечность бывает порой под вопросом.

В эпоху Моранди строили и для Италии, и для США, и для СССР, и для развивающихся стран Третьего мира, руководствуясь всеобщей тогда убежденностью, что эти страны будут только богатеть и развиваться, что за одним технологическим горизонтом будет новый и эти мосты не останутся в первозданном состоянии: через 50 лет их отремонтируют, а если надо — построят новые.

Между тем всего через пять лет после строительства в 1968 году моста Моранди, в 1973 году, разразился великий нефтяной кризис, и прогресс Запада стал штукой крайне неустойчивой, а прогресс большей части стран Третьего мира попросту остановился и пошел вспять. «Пределы роста» выявились со всей наглядностью, а еще более понятным стал тот факт, что сильный богатеет за счет слабого. Ливия или Венесуэла оказались в итоге в числе слабых, Италия точно не вошла в разряд сильных. Обновлять инфраструктуру им стало просто не на что и, в случае с мостом Моранди, это обошлось по подсчетам на данную минуту уже в 30 жизней граждан страны, входящей в «золотой миллиард».