Кингуру

«Собибор»

Праздники прошли, теперь можно и о кино. Но давайте начнём с военного. Слоган картины «Подвиг, о котором забыли» не вполне традиционен для военных драм, зато понятен любому уроженцу СССР. Невозможно было поставить в ранг героя советского офицера, оказавшегося в плену. И пусть он до последнего оставался человеком достойным, спланировал и осуществил побег из плена, а затем поднял восстание в концлагере, выжил сам и спас десятки жизней, советская машина пропаганды не могла допустить, чтобы офицер, оказавшийся в плену, а не покончивший с собой согласно писаным и неписаным инструкциям, встал в один ряд с Маресьевым, Матросовым и Гастелло.

Для фильма о забытом герое, которому наконец хотят воздать должное, «Собибор» довольно небрежен. Кто он и откуда пришел? Куда уйдет? И кто шел за ним? Это все экрану не особенно интересно. В этом смысле создатели фильма недалеко ушли от советской власти, которая хотела бы знать об Александре Печерском поменьше. Единственный массовый побег в истории нацистских лагерей наши официальные власти вспоминать не любили: по их версии, от нацистов страдали не только евреи, да и, вообще, плен, работа на оккупированной территории — не лучшая строчка в анкете. Что говорить, Печерского даже не отпустили за границу на премьеру американского «Побега из Собибора», где роль красноармейца исполнял Рутгер Хауэр. А ведь на дворе стояли времена перестройки и гласности. Сохранилось душераздирающее письмо того времени, в котором Владимир Познер обещает Печерскому помочь с ОВИРом. Не вышло.

В чем причина такой поверхностности взгляда, можно только гадать, но тесный метраж, назидательная доходчивость сценария, мелодраматические клише и костыли звуковой дорожки превратили «Собибор» в куда более удобоваримое блюдо, чем того требовала уникальная история и шокирующая фактура. И там, где Ланцман старается добраться до сути произошедшего, а Джек Голд сводит в единую композицию дюжину равнозначных персонажей, Константин Хабенский пытается всеми доступными средствами победить зрителя, купившего попкорн; сломать шаблон восприятия — где-то наивно, где-то зло и изобретательно, где-то чересчур нахраписто. Он делает все возможное, чтобы вывести нас за пределы лагеря под названием «российское патриотическое кино к дате», но, в отличие от Печерского, ему мало наточить ножи, перебить охрану или пробежаться по минному полю. Нужно еще понять, зачем все это было.