Город для людей

​​Нью-Йорк в 1980-х годах представлял собой адовый ад: разруха, мусор, криминал — в общем, всё было плохо, мировой столицей и не пахло. Даже так: ночью по улицам было опасно ходить, а в метро рискованно ездить даже днём. Грабители и попрошайки в подземке стали повседневностью. Грязные и сырые платформы едва освещались. В вагонах было холодно, под ногами валялся мусор, стены и потолок сплошь покрыты граффити. Как они это победили?

Преступность пошла на убыль в 1990 году и к 2000-м в метро совершалось уже на 75 % меньше преступлений, чем в начале. Что случилось? Пришёл Дэвид Ганн, новый директор метрополитена, и он первым делом занялся проблемой исписанных вагонов.

Если вагон в ходе движения успевали изрисовать и на конечной станции это замечали, то вагон не выходил на линию до полной очистки. Разукрашивать вагоны просто потеряло смысл — художеств и бунтарства никто не видел.

Затем методику переняли и полицейские: они сделали упор на безбилетников, ведь огромное число «зайцев» являлось сигналом отсутствия порядка и это поощряло совершение более тяжких преступлений. В то время 170 тысяч пассажиров пробирались в метро бесплатно. Подростки просто перепрыгивали через турникеты или прорывались силой. И если 2-3 человека обманывали систему целенаправленно, то окружающие (которые в иных обстоятельствах не стали бы нарушать закон) присоединялись к ним. «Зайцы» оказались настоящим Клондайком: у многих при себе оказывалось оружие, а у других обнаружились проблемы с законом.

С 1994 года теория разбитых окон применялась уже полномасштабно на территории всего Нью-Йорка.