Culture Crab

Досмотрел Stranger Things (спокойно, спойлеров не будет), ну действительно — красота до самого конца. С ним довольно очевидно, что его главная сила и главная слабость одновременно в одном и том же — бесстыжем копировании восьмидесятых, иногда даже покадрово. Да, когда источников слишком много, то это уже коллаж, самостоятельное произведение. Коллажи чаще бывают просто симпатичными, и хоть ST именно так и принято уже воспринимать, тут все-таки есть что-то еще. Ведь когда собирается в одну кучу целая эпоха, не избежать каких-то противоречий, возникает внутренний конфликт. В ST он в том, что сериал работает на двух полюсах: Стивене Кинге и Стивене Спилберге, и это из сегодняшнего мира кажется, будто они в восьмидесятых друг другу родственны, но это, конечно, совсем не так.

У спилберговского наследия восьмидесятых (его сейчас в Голливуде обозначают кодовым словом «Амблин» по названию тогдашней спилберговской студии, и для студийных боссов Stranger Things проходит как «фильм в модном жанре “Амблин”») был свой определенный романтический флер, в котором практически не находилось места злу. Оно почти отсутствовало в «E.T.» и «Близких контактах», в других случаях бывало скорее комичным, а если уж оно было необходимо, то это было такое совсем понятное зло, ну просто злой человек в крайнем случае. В их восьмидесятых зло, грубо говоря, замалчивалось, оно вроде и было, но важнее — дружба там и любовь и просто сама по себе фантастика, чудеса. В этом смысле «Супер-8» даже больше «Амблин», чем Stranger Things. Потому что в последнем есть Зло Кинга — потустороннее, реально страшное, как последствие любого замалчивания. Это ржавчина, коррупция, трещина в мироздании; необъяснимое явление, будто чешущаяся болячка прямо в сознании, беспокоящая, нервирующая, подчиняющая себе — стоит на нее чуть внимание обратить, и она захватывает весь разум. Кинговское Зло при этом пробуждается не где-нибудь, а в нас самих, это уже потом третья (чаще — потусторонняя) сила его находит и служит для него резонером. То, как разрешен конфликт между Стивенами в Stranger Things видно по одной сцене (тут вот совсем крошечный спойлер), скопированной из E.T.: дети убегают от полиции, вроде бы уже оторвались, но тут их окружают. В E.T. потусторонняя сила поднимает детей в воздух — сказка остается сказкой, дети улетают. В Stranger Things же в воздух подбрасывает один из окруживших фургонов — и с 99% вероятностью убивает всех, кто в нем находится. И тогда становится понятно, что такое Stranger Things: это не «Амблин» против Кинга, это «Амблин», который захватил Кинг, его Зло той самой ржавчиной пошло по добродушному беззаботному миру. Получается в той же степени признание в любви к восьмидесятым, сколько их критика: пока в идилличном мире дети мечтали о «Звездных войнах», у Рейгана были свои «Звездные войны»; Stranger Things просто представляет, что бы было, если бы они столкнулись, если бы это милитаристское советофобское зло срезонировало с кинговским потусторонним. И, как выясняется, было бы страшно круто, какой бы смысл в эти слова не вложи.