Culture Crab

Сегодня дата, мимо которой никак пройти не могу — 10 лет «Silent Shout» The Knife, альбому, подобные которому только раз в десять лет и появляются. Я не был большим поклонником группы на момент выхода, а когда под конец года подбивал топ альбомов (простите, в 2006 году все так делали), то, кажется, даже в десятку «SS» не включил, но мало к какой записи потом так часто возвращался. Зато очень удачная оказалась обстановка первого прослушивания: поезд в Киев, плацкарт, ночь, снаружи меняющая формы и оттенки черного пустота, и музыка с этой пустотой как-то странно резонирует. Уже на «The Captain» появилось первое желание выключить, потому что дэвидлинчевость ситуации начала зашкаливать, но не стал, и правильно сделал, потому что о смирении с той пустотой, в общем, и есть весь альбом.

В разное время у меня были разные любимые песни с «Silent Shout». Сначала — «We Share Our Mother’s Health», просто как самая доступная, поп-хит в духе тех, что у The Knife были на предыдущем «Deep Cuts». Когда настроение было позлее, а погода посуровей, фаворитами были «Like a Pen», звучащая словно сотни уколов чем-то острым, и «One Hit» — злая уже в менее агрессивном, но более чистом виде; строчки «Spending time with my family / Like the Corleones» после нее очень сложно из головы выкинуть — в них предельная концентрация смешного и страшного, всегда присутствующего у The Knife сочетания. И, конечно, «Marble House» — я не сразу узнал в ней типичный русский романс, но когда узнал, то она надолго стала фаворитом. Потому что объясняла мою (и многих других российских слушателей) привязанность к альбому, как и его недооцененность в Западном мире. «We came here from the North», поет Карин в другой песне, и чтобы действительно проникнуться альбомом, нужно тоже быть человеком, знающим, что такое долгая глухая зима; это нас со шведами объединяет и роднит. Как бы не менялся временный фаворит, все равно первая и последняя песни всегда занимали особое место. Одноименная с альбомом «Silent Shout» лучше всего передает то ощущение, о котором дуэт потом поет всю дорогу — блеклого мерцания в большой пустоте. Альбом в целом все эти десять лет рождал у меня в голове один и тот же образ, который явно не был где-то заранее увиден, он буквально был нарисован музыкой — образ одинокого дома в глухом зимнем ночном лесу, внутри мерцает телеэкран, который едва способен осветить что-то снаружи — сделаешь пару шагов в сторону, и потонешь в темноте. Образ этот на альбоме появляется и на словах: в «Neverland», «From Off to On» и «Forest Families» Карин поет о том, как сама с братом росла в таком доме на отшибе города (и об этом они еще на днях рассказали в интервью Fader: http://www.thefader.com/2016/02/12/the-knife-silent-shout-anniversary-interview ). Но метафорическое значение важнее: «Silent Shout», в общем-то, о том ужасе, который ждет всю нашу цивилизацию, стоит только сделать пару шагов от любого мерцающего экрана. О том, что все, что мы знаем — это только слабый огонек в большой черноте, о которой знать не хотим, а что с этим делать — непонятно. Это ощущение человека с Севера зимой, когда соотношение размеров его и Вселенной давит сильнее всего.

И, конечно, «Still Light». Я не знаю точно, о чем она — кажется, о каком-то личном грустном опыте, деталями которого делиться Карин и Олаф вряд ли захотят, но я никогда не воспринимал ее буквально. Это просто последние слова и неважно, чьи именно: I was afraid I guess

Now I can't think no more

I was so concentrated

On keeping things together

I've learned to focus on

I didn't want to disappoint

Now where is everybody

Is it still light outside?

В целом, слова любого, чья связь с мерцающим светом кончается. Это может быть человек, Бог (такая трактовка, наверное, самая уместная, но отдает чуждой The Knife пошлостью), а может и целый мир, вся наша цивилизация в ее последний день, если бы ей напоследок дали собственный общий голос. И это не предостережение, а просто констатация; лучшее из «memento mori», которое доводилось создавать и слышать людям с Севера.