check your age privilege

Про Фейса и его трансформацию интересно вот что: мы живем в удивительную эпоху, когда благодаря интернету, young adults взрослеют на наших глазах. Никогда еще не было так просто заглянуть в мир подростков и детей, как в цифровую эпоху. И мне кажется, это довольно короткий миг: настанет время, когда дети снова уйдут в подполье, произойдет смена поколений и те, кто придут на смену людям-Z, учтут ошибки своих предшественников.

От многих своих ровесников я часто слышала, что им стыдно за себя-подростков, что они бы не хотели, чтобы кто-то знал их такими, сжигали дневники. А здесь – видео моментально попадают в интернет и отчуждаются, делая авторов абсолютно беззащитными в этом своем exposure.

Возвращаясь к Фейсу: мне реально неловко смотреть его первые клипы. Видно, что он там очень совсем ребенок. Даже в пластике, в этом ломающемся голосе, в ухмылочках, которые сквозят в его мате и хейт-спичах (так, хихикая, матерятся подростки) – уязвимость подростка, причем такая, которая притягивает насильников. В интервью с Дудем (а Дудь – взрослый мужчина по отношению к Фейсу) чувствуется напряжение и страх – причем какой-то взаимный – между ними. Вообще я все чаще думаю о том, что отношение мужчин с мужчинами – я сейчас не о гомосексуальности, а скорее о гомосоциальности – это какой-то лютый п-ц. Они так легко приобретают болезненно-учительский оттенок с преданностью и наставничеством. Все эти мужские клубы с инициациями и соревновательностью. Что-то в этом есть очень больное. То есть феминистки часто говорят о насилии мужчин по отношению к женщинам, иногда – о насилии в гомосексуальных парах, но реже – о социальном насилии в мужских сообществах, которое часто носит ритуальный, посвященческий характер, это тоже культура, которую необходимо проблематизировать. Собственно, в истории Фейса, описанной в хорошем тексте Герасименко на BBC, многое про нее; и рэп – это тоже маскулинная культура насилия: словесные атаки на женщин, например, похожи на ритуальную инициацию.