check your age privilege

На выставке Мураками в Гараже меня поразило соседство хроник Хиросимы и кавайности. Кто видел, знает: у Мураками яркие, гладкие, покрытые платиной и розовым бархатом объекты, нарисованных замкнутыми линиями (Эйзенштейн считал, что такие рисунки взывают к протоплазменной памяти и потому физиологически приятны – он так писал о Диснее, прадедушке всей этой эстетики). Меня заинтересовал контраст японской истории, полной страдания и изощренного насилия (не до конца отрефлексированного и потому, как мне кажется, легитимизированного в разных японских субкультурах) и каваии.

На выставке я краем уха услышала, что это как-то связано, ну типа вытеснение, замазывание непостижимых ужасов розовыми hello kitty, и очень захотела об этом почитать. Поэтому на ярмарке non fiction жадно схватила книгу "Теория каваии", написанную, в сожалению, слишком давно для такой быстро развивающейся темы – в 2006 году. То есть примерно тогда же, когда японские либералы выступили, что никаких массовых убийств и изнасилований, потрясших даже нацистов, в Нанкине не было (см. "Нанкинская резня"). Но это ладно. Я к тому, что, конечно же, я не нашла в этой книге психологического объяснения загадочных японских крайностей. Хотя в конце автор приводит в пример кавайные рисунки на стенах Освенцима, но анализирует это весьма поверхностно, просто удивляется: мол, ужасы и зверства нацистов как-то уживались с кавайными рисунками: может, они так пытались "очистить (нейтрализовать) их, предъявляя жертвам невинные образы".

Большую часть книги автор – Инухико Ёмота – расписывает масштабы феномена каваии в Японии и во всем мире (о чем мы и так знаем) и все время извиняется за скромность своего труда.

Книжка коротенькая, но читала я ее почему-то долго, подчеркивала то, что мне казалось интересным. А в итоге существенного – что можно выразить в одном предложении – так ничего и не узнала. Но из подчеркнутого расскажу вам о несущественном, но очень любопытном.

1) каваии в Японии – это что-то вроде флирта, кокетства, благодаря чему женщина (а женщинам, детям и подросткам это более пристало) может добиться своего. И – внимание – "пожилым, в свою очередь, рекомендуется быть каваии, если они сталкиваются с трудностями в общении с детьми и внуками". Наблюдение автор позаимствовал у исследовательницы Тидзуко Уэно, социолога и известной японской феминистки.

2) интересна этимологическая связь каваии (которое сейчас означает в основном умиление) – со стыдом, жалостью и насилием. Слово каваюси (лицо-сиять) впервые встречается в средневековой литературе, в контексте таком: "В этого младенца воткнули-вставили нож, попали-убили стрелой, как жалко (каваюси)". Тут – жалость и сострадание. Но и стыд тоже: каваюси дословно означает, что лицо горит вследствии проступка или обвинения. (Кстати, только сегодня мне рассказали о том, что стыд является очень важной штукой для японца: более понятной реакцией на что-то провальное является не вина – раскаяться перед другими – а стыд – совершить харакири)

3) Многие женщины (даже в 2006) в Японии сопротивляются тому, чтобы казаться кавайными, и предпочитают быть уцукусии – достойно, по-взрослому красивыми, стильными. Про уцукусии написано много и интересно. Это как бы противоположность каваии, но тоже красота. Просто без признаков незрелости (противопоставление бутона и цветка; Хепберн – каваии, Гарбо – уцукусии). Высказывания о каваии: "Такое ощущение, что на меня смотрят сверху вниз". "Непонятно, поощряют тебя или насмехаются". "Я думаю, так называют только тех, кто нуждается в посторонней помощи". Но большинство женщин хотят быть кавайными, ассоциируют это с любовью, и готовы на все, чтобы их так назвали (2006)

4) кимокава – дурной вкус+каваии, я так понимаю аналог западного кэмпа, хотя не совсем. Может быть просто какая-то мерзость, к которой вдруг испытываешь любовь. Мопсы, череп и кости. Связь с гротеском. "Вещь неприятная, но если привыкнуть к ее виду, возникает привязанность", "нечто, что любишь на основании какой-то сверхчувствительности". Продолжу завтра.