Книги жарь

Сейчас еще частично на эту тему из #лекции_жарь Михаила Павловца. Для литературы модерна характерна пространствообразующая метафора театра. Зритель — это, понятно, читатель, актеры — герои, а режиссер — автор. Но тут возникает проблема, особенно у Набокова, потому что у Набокова герои почти никогда не хотят быть актерами в творимом пространстве. Они хотят выйти за пределы им предписанных правил. Писатель-эмигрант Ганин в «Машеньке» узнает в жене друга свою первую любовь, и выстраивает хитрый план по ее похищению с вокзала. Режиссер делает постановку. Однако в самый последний момент он вдруг понимает, что на перрон выйдет не та девочка из прошлого, а женщина, пережившая революцию, гражданскую войну, эмиграцию и вышедшая за пошловатого Алферова, да и сам Ганин вдруг оказывается героем-любовником в дурацком водевиле, который сам же и сочинил. Едва ли можно придумать роль нелепее. Вот он и уезжает на другой вокзал, чтобы навсегда покинуть Берлин. Потому что одно дело миры придумывать.

А другое — в этих мирах жить. Это уже герой постмодерна попытается скользить по правилам, написанным другими.