Азохен вей

Принесла вам историю, которая на первый взгляд про хуи, но на самом деле про то, как важно учить иврит! (как, в общем, практически все мои истории)

...Обе мои соседки по израильской общаге сейчас в Москве, и Инна пригласила нас с Олей к себе на вечеринку, а мы с радостью согласились, потому что восьми месяцев в одной комнате нам, очевидно, было мало (то ли это любовь, то ли стокгольмский синдром, — так сразу и не поймешь). Чтобы не ехать с пустыми руками, я испекла печенье: для Инны — веганское в форме разных там звездолетов (потому что space jews, jews from outer space) и ладошки мистера Спока (знали ли вы, что вулканское приветствие из стар трека — на самом деле коэнское благословение, стилизованная буква ש? Говорю же, space jews!), а для Оли мне тоже хотелось сделать что-нибудь особенное, и выбора, если честно, считай что не было, потому что все наши с ней инсайдерские шутки — они или про Джона Ф. Кеннеди, или про хуи, а печенье в форме Джона Ф. Кеннеди я пока печь не умею. В общем, я испекла для Ольги персональное печенье в форме огромного члена (да, быть моим другом — тяжелая работа) и хотела написать поверх глазури одну из наших шуток за триста, но то ли тесто было слишком хрупкое, то ли я была не очень аккуратна, — в общем, когда я снимала свежеиспеченный хуй с противня, он переломился. Прямо пополам. Я сначала ужасно расстроилась, потому что испечь новый уже не успевала, а склеить этот вряд ли бы вышло, но потом вспомнила, что в иврите, когда хочешь сказать, что заебался, говоришь: нишбар ли азаин, дословно: «у меня сломался хуй». Так что я написала на одной половинке «нишбар ли», а на другой «азаин», положила их в красивую коробочку и еду на вечеринку, крайне довольная собой