Writer's Digest

​​ПЭДДИ ЧАЕФСКИ, трехкратный лауреат «Оскара» («Марти», «Больница», «Телесеть»), двукратный — «Золотого глобуса» («Телесеть»), одна из ключевых фигур золотого века телевидения середины ХХ века о своем подходе к редактированию сценариев, придумыванию диалогов и имен персонажей, а также о важности тритментов. О трехактной структуре Как театральный человек, я вырос на трехактной структуре. Согласно ей, вы в общих чертах представляете ситуацию в первом акте, к концу которого ситуация доходит до такой точки, когда наступает что-то ей угрожающее. Во втором акте вы понимаете, что эта проблема порождает еще более сложные — так и происходит к концу второго акта. В третьем акте вы решаете эту проблему — счастливо или нет, в зависимости от того, что пишете, комедию, трагедию или драму. Окончательное решение должно соответствовать жанру. О редактуре Если нужно что-то сократить, сделайте это. Это первое правило редактуры. Когда вы перечитываете, если что-то вдруг заставило вас остановиться, уберите это. Просто уберите. Если что-то вас беспокоит, это плохо. Тоже уберите это. Если что-то из диалога можно выкинуть, значит, надо выкинуть. Это такая очистка. Когда вы все делаете более точным. Точность — один из основных элементов поэзии. Мои правила очень просты. Во-первых, надо убрать все прописные истины, потом — все прилагательные. Так я порезал некоторые мои любимые вещи. Но в этом плане я лишен какого-то сострадания. Никакой жалости и сочувствия. Некоторые из моих самых дорогих и любимых вещей так и исчезли в этой скорой расправе. Потому что было в них нечто тяжеловесное. Редактура приводит к экономии средств, точности, и сценарий значительно улучшается. О методе работы Я всегда пишу тритмент в прозе. Я пишу половину истории просто прозой, чтобы понять порядок всех сюжетных элементов. Так что потом, когда идет работа над сценарием, проблем не возникает. О диалогах Мои диалоги всегда точно прописаны. И правдивы. Я пытаюсь докопаться, как бы на самом деле люди сказали ту или иную реплику и почему они сказали именно ее. Диалог рождается из моего представления о том, что бы я хотел, чтобы сказали мои герои. Я представляю сцену — воображаю, как это происходит на экране. Стараюсь придумать, что бы сказали персонажи и как бы они это сказали. И все это сохраняю в герое. И из этого рождается диалог. О теме Лучшее, что может случиться, — тема, прекрасная и понятная, придет к вам в самом начале работы. Но это не всегда происходит. Ты думаешь, что у тебя есть какая-то и начинаешь рассказывать историю. Потом персонажи и сюжет берут верх, и ты понимаешь, что уже не раскрываешь изначальную тему, и приходится менять. Об именах для героев С именами всегда забавно. В «Больнице» (1971) я использовал имена авторов детективных романов. Например, была медсестра по имени Кристи. И доктор, которого звали Чандлер. Иногда я хожу на бейсбол, чтобы подглядеть какие-то имена. Некоторых героев я переношу из одного проекта в другой — например, Артур Ландау, юрист, прошел уже через многие.

Источник