Белый шум

Есть такие книги, рассказ о них мы чаще всего начинаем с числа, — с количества издателей, когда-то отвергнувших рукопись. От «Дзена и искусства ухода за мотоциклом» Роберта Пёрсига в свое время отказался 141 издатель, от «Мерфи» Сэмюеля Беккета — 42.

С Марксоном та же история — его «Любовницу Витгенштейна» отвергли 54 раза.

Эта деталь не имеет никакого отношения к содержанию книги, и все же о ней сложно не упомянуть — очень уж яркая.

Что же касается Витгенштейна, то свой «Логико-философский трактат» он написал в концентрационном лагере во время Первой Мировой. О том, сколько издателей отвергли рукопись (если отвергли), мне ничего неизвестно.

Когда началась Первая Мировая, Витгенштейну было 25, а Борхесу — 15.

Когда Борхесу было сорок, и он работал в библиотеке, его коллега нашел статью о нем в энциклопедии. «Эй, Борхес, — сказал коллега (Борхеса все называли по фамилии), — тут есть заметка о писателе, которого зовут так же, как и тебя. И так же, как и ты, он работает в библиотеке. Какое странное совпадение!»

А потом, когда Витгенштейн уже умер, а Борхесу был 81 год, Умберто Эко написал «Имя розы», и там был слепой персонаж-библиотекарь по имени Хорхе — отсылка слишком очевидная, чтобы не заметить ее.

Вам, наверно, интересно, зачем я все это рассказываю, и как все эти факты связаны с романом «Любовница Витгенштейна»?

Объясняю на Горьком:

https://gorky.med ia/reviews/prepodavatel-vnimatelnosti/